Значит, я умерла - [52]

Задумавшись, я очнулся, только когда услышал щелчок за своей спиной. Обернувшись, увидел Бадема — он стоял передо мной и целился мне в грудь из пистолета.

Глава 29 Дейрдре

Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько потерянной. Работу я потеряла, а от одной мысли о том, чтобы подать в суд на бывшего работодателя, мне становилось тошно, что бы там ни говорил Хьюго Ларайя. Сестры у меня тоже больше не было, а разговоры с Беном и даже Джуд оставили у меня неприятное ощущение того, что и при жизни я совсем ее не знала. Мне не с кем было поговорить о ней. Риган, конечно, выслушала бы меня и постаралась помочь, но беда в том, что она знала Каро в основном с моих слов. С Джуд все обстояло как раз наоборот: она хорошо знала Каро, но считала нужным дозировать информацию. А Бен вообще отказался обсуждать со мной их отношения, что еще сильнее укрепило мое подозрение насчет серьезности намерений сестры расстаться с мужем.

Я додумалась только до одного: получить информацию о Каро у самой Каро. Вот почему я села на поезд № 7 на станции «Гранд Сентрал» и поехала на восток.

В детстве, еще совсем маленькой, я любила зависать в отцовском гараже на Виллетс-Пойнт, районе, известном как Железный Треугольник Квинса, в паре шагов от старого «Ши Стэдиум»[12]. Отец разрешал мне сидеть за рулем и воображать себя гонщиком «Формулы-1». Но это было давно. Я уже много лет не была у него на работе. Оказалось, что отец поменял только вывеску: крупные буквы «Авторемонт Кроули» торчали теперь на крыше старого каркасного дома, обшитого гофрированным железом. Дом остался прежним, хотя весь район вокруг перестроили. Видимо, мой отец не гнался за прогрессом.

Подходя к гаражу, я не сразу увидела отца. Я стояла на подъездной дорожке и дышала полной грудью, успокаиваясь перед встречей с ним, как вдруг заметила его ноги в носках, длинных, словно гольфы, которые он, по какой-то странной привычке, вечно скатывал до щиколоток. Почему-то на память мне сразу пришло самое начало «Волшебника страны Оз», когда Злая Ведьма Востока грохнулась об землю.

Я хотела заговорить, но голос мой как будто заржавел. Мы с отцом так давно не разговаривали, что я даже не знала, с чего начать.

Пока я собиралась с духом, отец закончил то, что делал под машиной, и стал выбираться наружу. Пятна смазки чернели у него на руках и на лбу. Увидев меня, он вздрогнул так, словно ему явился призрак, и стукнулся головой о днище.

— Дейрдре? — спросил отец, едва дыша, и робко улыбнулся. — Я так рад, что ты…

— Это не визит вежливости, — перебила его я. — Мне нужно видеть последнее электронное письмо, которое ты получил от Каро.

Его улыбка погасла. Он достал из кармана тряпку и принялся вытирать руки. Казалось, это простое действие полностью завладело его вниманием.

— Я уже и не помню, когда это было… Мы редко писали друг другу, — заговорил он с ирландским акцентом. Подозреваю, что в тот день, когда отец сошел с корабля, который привез его из Белфаста, он говорил точно так же. Тридцать лет жизни в Нью-Йорке ничего не изменили.

— Я знаю, что ты получил сообщение от Каро в день ее похорон, — сказала я. — Мне надо его увидеть.

Он посмотрел на меня, нахмурившись и сосредоточенно щурясь, точно пытался уразуметь что-то непостижимое.

— Как она могла написать мне после того, как умерла? — спросил он наконец и встал на ноги.

— Воспользовалась сервисом под названием… неважно. Кэролайн создала несколько сообщений, которые должны были уйти только после ее смерти. Одно — мне. Второе — тебе.

— Вообще-то я не интересуюсь всей этой белибердой из интернета. Но посмотреть могу. — Отец бросил тряпку на землю и повернулся на каблуках.

Мы подошли к боковой двери гаража, за которой была маленькая комната — офис. Там все осталось так, как я запомнила с детства: небольшой фанерный стол и два высоченных стеллажа, которые отец сколотил сам. На столе стоял древний компьютер из желтоватого пластика. Когда отец запустил его, тот заскрежетал так, словно внутри него жил птеродактиль.

— Это может занять какое-то время, — предупредил отец, водружая на нос очки для чтения.

На стене кабинета висел портрет моей матери в рамке. Судя по ее платью, фото было сделано в день их с отцом свадьбы. Под ним была другая рамка, объемная. В ней под стеклом лежала одна красная роза. Я сразу узнала цветок — он был из того букета, который я положила на гроб матери. Она умерла от рака незадолго до рождения Тедди. Отец не был виноват в ее смерти. Но зато он был виноват во всем остальном, и за это я его ненавидела.

— Ну вот, запустился, — сказал отец.

Я обошла стол так, чтобы видеть экран.

— Заходи в почту.

Еще минуту загружался его аккаунт в «Хотмейле».

— Ты все еще им пользуешься? — не сдержалась я.

— А что? Он же работает.

В почтовом ящике не оказалось никаких посланий от «Озириса». В плане общения отец как был, так и остался минималистом: в ящике хранилось всего двенадцать писем, так что ошибиться было невозможно.

— Проверь спам, — велела я.

Он кликнул туда. Пусто.

— Значит, у тебя есть другой адрес.

— Нет, только этот, — сказал отец, но тут же вспомнил: — Точно, есть же еще один, для бизнеса… Сейчас зайдем туда.