Значит, я умерла - [45]

Я глотнула еще воды.

— Не понимаю, как это работает.

— Отели — прикрытие теневого бизнеса, — сказал Бен. — Их гости могут быть кем угодно и откуда угодно, а главное, их может вообще не быть, а доказать обратное невозможно. На бумаге все номера заполнены, постояльцы то и дело заказывают еду, напитки, массажи и все прочее. Таким манером только через один отель можно отмыть миллионы.

Я судорожно сглотнула. Вчера мы с Риган пришли к выводу, что неправдоподобно низкие цифры в отчетности Трэкстонов были липой, предназначенной для ухода от налогов. Но нам даже не приходило в голову, что подделывать можно и прибыли.

— И давно они этим занимаются?

— Много лет. Когда я разоблачу их, Тео сядет в тюрьму.

— Но Тео как раз ушел из семейного бизнеса, — возразила я. — Почему он-то виноват?

Бен так оскалился, как будто с трудом сдерживал рвущиеся наружу ругательства.

— Ты что, на его стороне?

— Нет, конечно. Просто я не понимаю, почему отвечать должен один Тео. В тюрьму должна отправиться вся семейка.

— Да пошли они, эти Трэкстоны. — Бен произнес фамилию, как сплюнул, с презрительной оттяжкой. — Считают себя солью земли, а сами обычная воровская шайка.

Но я все еще ничего не понимала.

— Бен, сестра написала мне, что ее муж кого-то убил. Она боялась, что с ней случится то же самое.

— Да, он убийца.

— Тогда почему ты так зациклился на бизнесе, хотя Тео как раз не имеет к нему никакого отношения?

— А ты на моем месте на чем зациклилась бы? — Он попытался прогнать голубя ногой, но тот не испугался, а глянул на Бена воинственно, как ястреб.

— Тео убил женщину — то ли жену, то ли подружку — в Берлине, когда был студентом. Его отец сам мне это сказал.

— Кэролайн рассказывала. Но она даже не смогла выяснить, как ту звали. Дохлый номер.

— Ну не совсем, — возразила я. — Отец Тео рассказал мне кое-что. Женщина пользовалась разными именами — то Мирей, то Марианна. Умерла от удара ножом в квартире в Берлине. Тео тогда был еще очень молод, учился в колледже. Отец сразу вывез его из страны и спрятал в какую-то клинику для наркозависимых, а полиция решила, что к женщине вломились наркоманы, квартиру ограбили, а хозяйку зарезали.

— И это, по-твоему, кое-что? Сразу видно, что ты не журналистка.

— А ты журналист-одиночка, и сразу видно почему — никто из коллег тебя дольше пяти минут на дух не выносит. Это я тут с тобой торчу, но только ради Каро. Ты — профессиональный журналист. Вот и раскопай, кто она была, эта убитая женщина.

Бен помотал головой.

— Кэролайн поверить не могла, что свекор прикрыл все делишки своего сына.

— Но почему никто не хочет подумать о жертве? — взвилась я. — Почему все делают вид, что ее как будто не было, а ее смерть важна лишь постольку, поскольку она как-то там повлияла на Тео?

— Вот ты сама и займись.

— Но я даже не знаю, с чего начать!

— А тебе и не надо ничего начинать. Продолжай делать то, что ты делаешь, — задавай вопросы. Как говорят, потряси дерево — может, оттуда что и свалится. — Норткатт пожал плечами. — Люди думают, что журналистика — это умение писать. Вовсе нет. Это умение быть настойчивым.

Я не говорила по-немецки и у меня не было денег, чтобы полететь в Берлин. Паспорта, и того не было. А из Квинса такое дело не раскроешь, это даже мне было ясно.

— А ты что будешь делать?

— Продолжу заниматься историей, которую подкинула мне Кэролайн, — сказал он. — Если хочешь помочь, отдай мне карту.

— Я лучше пришлю тебе таблицы по почте, — зажалась я.

Официант принес общий счет, и Бен заплатил. Я не возражала: пара протеиновых батончиков — вот и все, что у меня было, а ими за бутылку «Пеллегрино» не заплатишь.

— Ты говорил, что это Тео убил Каро, — начала я. — Но я не понимаю, как? Что он такого сделал, кроме того, что появился в доме, когда его не ждали?

— Он запугивал ее.

— Каро побежала к тебе, — сказала я, думая вслух.

— Она должна была передать карту моему привратнику, — ответил Бен.

— И все же она этого не сделала. Карта была при ней, когда ее нашли… — Вместо того чтобы бежать прямо к дому Бена, Каро зачем-то свернула в парк. Зачем? Или почему? Что ее туда привлекло?

— Вот именно. — Бен вдруг застыл, точно замороженный. — Что ты сказала?

— Это не кажется тебе странным? — продолжила я. — Вот смотри, она пробежала больше мили на юг, а потом, когда до твоего дома остались считаные метры, вдруг повернула в другую сторону…

— Что ты имеешь в виду?

— Может, ее кто-то преследовал?

— Тео был в доме, — размышлял Бен. — Он видел ее. Он мог ее дождаться.

Но у меня мелькнула совсем другая мысль. Отец Тео сказал, что видел, как сын вошел в дом, а вскоре вышел. Значит, он мог видеть и как моя сестра отправлялась на утреннюю пробежку. Конечно, вряд ли Теодор лично причастен к ее кончине. Но если он узнал, что Каро делится информацией о махинациях его семьи с каким-то журналистом, то кто знает, на что он мог пойти?

— Это необязательно был Тео, — возразила я. — Когда она умерла, при ней не было мобильного. Что если кто-то другой заглянул в него, проверил последние вызовы, прочитал сообщения и понял, что она встречалась с тобой?

— Никто ничего не знал, — возразил Бен, вставая и беря со стола книгу.