Значит, я умерла - [36]

Подростком я сделал одно открытие: оказывается, если попеременно то резать себя, то принимать наркотики, можно избавиться от навязчивых страхов хотя бы на время. С доктором Хэвен я встречался уже два года, хотя пандемия сбила график нашего с ней общения. Но в тот день я нуждался в более действенной помощи.

— Извините, у меня есть только тридцать минут, — сказала она, едва я появился у нее на пороге. — Но мы могли бы…

— У меня умерла жена, а сестра хочет похитить моего сына, — выпалил я.

В кабинете настала полная тишина; было слышно только, как тикают большие напольные часы в углу.

— Не хочу сказать, что вам не нужна терапия, — ответила наконец доктор Хэвен. — Но прежде всего вам нужен сейчас хороший юрист.

Я был на нервах, так что не стал садиться, а расхаживал туда и сюда по изрядно потертому ковру.

— Я пришел к вам потому, что понял — мои родные лгут мне… во всем, — сказал я.

— То, что вы описываете, похоже на зеркальный коридор. Ваши родные вызывают у вас ощущение, что вы не можете доверять никому, даже себе.

— То же самое они сделают и с Тедди, если доберутся до него, — сказал я. — Вот почему я добивался опеки над ним в случае развода с Кэролайн. Но теперь думаю, что сестра намерена шантажировать меня.

— Вы с ней уже говорили?

— Нет. Я видел документы, которые не предназначались для моих глаз. Благодаря им я понял, что затевается некий юридический маневр.

— Но зачем ей опека над вашим сыном?

— Сам Тедди ей не нужен. Но через него она получает контроль над семейным бизнесом.

— Но вы же говорили мне, что она и так фактически руководит фирмой.

— Она делает всю работу, но фирма по-прежнему принадлежит моему отцу. А он очень… — На языке у меня вертелось словечко «старомоден», но я понял, что это эвфемизм. — Он сексист. Ему нужен наследник. Вот почему он дал свое имя сначала мне, а потом уговорил нас с женой назвать в честь него Тедди. Когда он только родился, отец сразу заявил, что внук наследует все. И он не шутил, а говорил совершенно серьезно. Джульетта это знает. Так что борьба за Тедди — это борьба за влияние.

— И чем она будет вас шантажировать? Помните, что вы вольны рассказать мне ровно столько, сколько захотите, без боязни, что информация выйдет за эти стены.

— Хорошо. — Я и так уже многое рассказал доктору Хэвен, больше, чем кому-либо за всю жизнь. Но до сих пор не упоминал Мирей. Видимо, настало время. — Вы уже знаете, что я был наркоманом. В Берлине, будучи студентом второго курса, я встретил девушку. Мы полюбили друг друга. Она была первой, кто понял меня, ощутил, что мне нужно… — Я глотнул воздуха. — Мы провели вместе всего три месяца, но это было самое счастливое, самое свободное время моей жизни.

— Что тогда случилось?

— Мы поженились в маленькой церкви одной французской деревни, недалеко от Кольмара, — сказал я. — Юридически наш союз не имел никакой силы, но я тогда не знал, что во Франции законной признается только гражданская процедура. — Об этом я узнал от отца через несколько месяцев, когда Мирей уже не было в живых, а я только закончил курс реабилитации для наркоманов. Он говорил так, будто смерть Мирей ничего не изменила. А ведь она даже не была моей женой, если на то пошло. — Несколько дней спустя я проснулся ночью и обнаружил, что Мирей мертва. Заколота ножом. Кровь была повсюду.

Доктор Хэвен смотрела на меня как завороженная.

— И что потом?

— Я позвонил отцу. Он был в отъезде, но послал… — Я закрыл глаза. Кого еще он послал ко мне, кроме Джульетты, я не помнил. «Ну не ее же одну он прислал», — думал я. Хотя почему бы и нет — физически Джульетта ни в чем мне не уступит. Так что мои сомнения, наверное, просто результат сексистского воспитания. — Моя сестра загрузила меня в самолет и увезла в клинику. Позже туда приехал отец. Я провел там около года.

— А ваша жена?

Я был благодарен ей за то, что она назвала Мирей именно так.

— Отец сказал, что позаботился обо всем, а мне велел все забыть, сделать вид, что ничего не было. Джульетта несколько лет потом со мной не разговаривала. Придумала мне прозвище «Женогуб». До сих пор меня так называет. А теперь еще и пытается отобрать у меня опеку над Тедди…

Доктор Хэвен сложила ладони домиком.

— Что еще вы помните о той ночи?

— Только то, что я вам рассказал.

— Но это не ваши воспоминания, — возразила она. — Это то, что вы знаете со слов сестры и отца. А что вы помните сами?

Я был абсолютно уверен лишь в двух моментах. Первый — я медленно выплывал из опиоидного тумана в своей берлинской квартире, когда увидел Мирей: она лежала на полу рядом со мной, ее глаза были широко открыты, шея и грудь в крови. Второй — я в частном самолете, напротив меня — Джульетта. «Ты испортил мою неделю в Париже, говнюк, — говорит она. — Чтоб ты сдох».

— Я был не в себе, — признался я тихо. — И ничего не помню о том, что делал.

— Судя по всему, вы всю жизнь бежите от этих воспоминаний, — сказала доктор Хэвен. — Вам никогда не приходило в голову самому проверить, что тогда случилось? И что произошло с вашей женой?

— Нет, — признался я. — Мне всегда хотелось только одного: похоронить эти воспоминания как можно глубже. — Образ окровавленной Мирей преследовал меня повсюду; но, по правде сказать, я еще легко отделался. Мне не раз приходило в голову, что мое место — в тюрьме.