Змея - [30]
— Что ты делаешь? — Люк взял ее за руку.
— Как он там? — Сандра потянула за ремень, но Люк остановил ее.
— Ты когда-нибудь занималась оральным сексом в машине?
— Конечно, — соврала она.
Когда коп остановил их, на его лице не было улыбки, — по-видимому, он ее спрятал под шляпой.
— Я не заметил, что вас в машине двое. Вам лучше съехать с шоссе. Вы немного виляли. Как пьяный. Куда вы направляетесь?
Люк говорил, что он член киногруппы, едет на съемки в Вайоминг. Там снимается Брюс Уиллис, и Николас Кейдж тоже. А Брюс так и вовсе его друг.
Он слишком преувеличивал, как казалось Сандре, и у него начал выступать пот. Ее раздражало, что он юлит, да к тому же неумело, и, не раздумывая, она сказала копу:
— Послушайте, офицер, как вы могли подумать, что мы пьяны? Сейчас девять часов утра. — Она говорила спокойным и несколько повелительным тоном: ей с детства внушали, что в обязанности полицейских входит показывать путь, если она потеряется, и приходить на помощь, но тогда, когда это понадобится. Она совершенно забыла о синей сумке, невинно выглядывающей из-под ее левой руки.
Как только коп отпустил их, лицо Люка потемнело.
— Я не вилял, черт его дери. Ему что, нечем заняться? Лезет ко всем.
— Ты слишком быстро ехал.
— Да, а ты откуда знаешь?
Сандра улыбнулась:
— Ну, ты все делаешь очень быстро.
Люк улыбнулся в ответ и погладил ее ногу.
— Чуть не попались. Если б тебя не было в машине, он бы просто выволок меня, положил на землю и отымел по полной программе. Надо же, ни одному моему слову не поверил! Ты в порядке?
— Да, — ответила она, хотя у нее кружилась голова. — Почему ты считаешь, что он тебе не поверил?
— По глазам определил. Он не понял, откуда ты взялась. Не мог вычислить, вот и отпустил нас.
— У меня голова кружится.
— Ты молодец. Устраивайся поудобнее, клади сюда голову. Поспи. Когда приедем в Айдахо, можно поставить палатку, будем лежать под деревьями и считать звезды.
Да, это было бы здорово. Больше всего Сандре хотелось лечь на лугу, через который бежит похожая на змею в чешуе новолуния река раздумий и тайн, слепо спешащая под защиту океана, но это всего лишь мечты. Подобно тени огромной птицы, летящей над самой поверхностью воды, новое видение настигает ее.
Огромные черные крылья развернулись перед ней, покрывая стены перьями и книгами. Она снова в плену комнаты-клетки с прутьями из книг. Но это особенные книги, написанные на нечитабельном специальном жаргоне. Книги о том, как вести себя, о тех, кто лучше тебя, и как стать таким же, о плохом поведении, и тех, кто хуже тебя, и о том, что случается с людьми, разговаривающими с деревьями, и как это лечить, и что будет, если не лечить. Сандра была очень хорошо знакома с правилами из этих книг благодаря доктору Алену, все время пытающемуся объяснить ей, что между деревьями и звездами нет никаких похожих на паутину узоров, по которым ветер плывет одиноко в своем заброшенном корабле на грани известного и непознанного, на всеведущем и слепом корабле по имени Святой Дух.
Доктор Ален напоминает ей отчима. Еще один поклонник культа трезвого рассудка. Если хочешь остаться в клинике, придется подчиниться правилам. Общение с деревьями исключено.
Однако доктор Ален гораздо хитрее отчима. Похоже, он способен проникать в самый мозг и читать ее мысли. Он червь, его можно только пожалеть, доверять же ему нельзя. Он притворяется ее другом, но она-то видит, как толстые пальцы его пригвожденной к штанине руки непроизвольно поднимаются и тянутся к теплоте ее тела, словно слепые пиявки, вылезающие сквозь щели в полу тропического барака. Мягкие белые пальцы… вскоре они задушат его похотливое влечение с силой огромного удава, эти черви желания не подчиняются мозгу. Незаметно их замысел сокрыт в тайных узорах отпечатков, остающихся на всех предметах на столе, он пытается изобразить нормальные отношения между врачом и пациентом и не подозревает, что ее маленькое тело уже взбунтовалось и отвергло его.
— Сандра?
В раздражении она оборачивается и, уставясь прямо на доктора Алена, говорит кошачьим голосом:
— Я думала, все психиатры евреи.
— А я и есть еврей.
— Ален вроде не еврейское имя.
— Именно поэтому меня так и назвали.
— А что вы делаете в католической клинике?
— Работаю, бесплатно, своего рода благотворительность.
— Значит, я объект благотворительности?
— Нет, ты как лесное растение. Тебе просто нужен уход. Я помогу тебе стать такой же сильной, как твои друзья деревья.
Он всегда нес подобную чушь, чтобы завоевать доверие, но это только бесило ее.
— Они мне больше не друзья.
— Ну зачем ты так?
— Я смотрю на них из окна комнаты отдыха, однако они не говорят со мной, как раньше. Я знаю, они видят меня, но воздух между нами мертв. Может, они слишком далеко, может, они не слышат.
— Разве ты не рада, что голоса больше не преследуют тебя?
— Нет. Вы не понимаете. Меня никто не преследовал. Это мои друзья. Наверно, если бы я спала рядом с ними, я бы их услышала. Если б только можно было взять одеяло и спать на лужайке, как в походе.
— Это не разрешается.
— Но почему? Вдруг они хотят сказать мне что-то, а я не могу услышать их отсюда.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
Ник Хорнби (р. 1958) — один из самых читаемых и обласканных критикой современных британских авторов. Сам Хорнби определяет свое творчество, как попытку заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых".Главный герой романа — обаятельный сибаритствующий холостяк, не привыкший переживать по пустякам. Шикарная квартира, модная машина… и никаких обязательств и проблем. Но неожиданная встреча с мальчиком Маркусом и настоящая любовь в корне меняют жизнь, казалось бы, неисправимого эгоиста.
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.