Змея - [28]
— Сандра…
Звезды вспыхнули и погасли в уродливой интермедии беспросветной реальности неоновых фонарей.
— Сандра…
Рядом с ней на кровати сидел Люк. Она слышала, как он вошел, слышала, как вслед за ним проскользнули страх и отчаяние. Может, вся троица исчезнет?
— Сандра, проснись.
— Что?
— Вот, это тебе. — Он протянул ей браслет из золота и слоновой кости, походивший на кандалы, сделанные из человеческих костей. — Я выиграл кучу денег, пару тысяч, и купил это тебе. А когда вернулся к столу, все проиграл. Все. Остался только браслет.
Люк закрыл лицо руками, непонятно было, скажет он что-нибудь еще или нет. Сандра не отвечала, и он бросился под кровать за синей сумкой.
— Вернулся, чтобы словить кайф? — спросила Сандра.
— Нет, ты не понимаешь. — Он втянул носом внушительного размера дорожку. — У нас кончились деньги.
— У меня есть кредитка.
— Я не возьму у тебя денег. Кредитку можно вычислить.
Люк шагал из угла в угол. Казалось, комната съеживается.
— Нужно раздобыть денег, — безучастно сказала Сандра.
— Я отыграюсь.
— Тебе мало, хочешь проиграть еще больше? — Сандра услышала сварливые нотки в своем голосе и увидела, как Люка передернуло.
— Ты не понимаешь. Спи дальше. Я скоро вернусь.
Дверь закрылась, и Сандра освободилась от него. Она жаждала вырваться из этого номера. Ей хотелось оказаться на берегу реки, ступать пушистыми лапами по грязи, слушать шуршание камышей и нюхать воздух в предвкушении ветра… Почему в этом городе нет ветра? Она встала и отдернула занавески. Окно было плотно закрыто, как во всех отелях с центральным кондиционированием, или, попросту говоря, с постоянной циркуляцией использованного, зараженного микробами воздуха. Когда через двадцать минут она открыла это чертово окно, ее чуть не вырвало. Воздух на улице был густой, как мел. Да и улицей-то это нельзя назвать: окно смотрело на три бетонные стены, усеянные такими же окнами. Внизу на цементном полу жужжали огромные вентиляторы, а сверху проглядывал крохотный квадратик синей ночи. Он был похож скорее на картинку, чем на настоящее небо, — так, глядя на океан через маленькое окошко, мы думаем, что это рисунок на стене.
Ее не раздражало, что Люк выбрал дешевый номер, она была потрясена тем, сколько здесь таких дешевых номеров с таким же дерьмовым видом. Тут, наверно, тысячи окон. Она с отвращением подумала, что подобный вид может понравиться только вуайеристу. Больше всего это напоминало тюрьму. Она задернула шторы, и они повисли, ни капельки не шелохнувшись. Безветрие. Рев вентиляторов никоим образом не напоминал мурлыканье ветра. Безжизненный, мертвенный звук. Она легла и, кажется, заснула, но лишь на миг, потому что вошел Люк и стало намного хуже.
— Сандра, возьми кредитку и первым же рейсом улетай в Лос-Анджелес. — Он выронил телефонную трубку и с трудом смог положить ее обратно — так сильно тряслись руки.
— Что случилось? Мы ведь едем в Айдахо.
— Ты не можешь оставаться со мной. — Его желтые глаза впились в нее. Его сумасшедший взгляд проник в ее мозг. Она не хотела слушать дальше. — Я убил человека. — Люк вскочил и, меря шагами комнату, сбивчиво затараторил: — Я не должен был потерять деньги, я их выиграл, они мои, я их сам выиграл. Я набросился на того парня, он такой маленький и толстый… и все выигрывал и выигрывал… а когда он вернулся к себе в номер, я избил его, но он зашевелился, и я ударил его еще раз — сильно, слишком сильно. Столько кровищи. Он больше не встанет. Я взял деньги, он был такой тяжелый, как камень… никто меня не видел, но тут везде камеры, не знаю, может, только в казино, а может, и на лестницах. Тебе нужно уехать, сейчас же.
Люк был очень расстроен, таким расстроенным Сандра его еще не видела, это могла быть кокаиновая измена, или страх во время отходняка, все равно она не знала, как с этим справиться. Видимо, она не проявила должного ужаса, чтобы удовлетворить его чувство вины, или чего-то там еще, что летало по комнате, пугая Люка, и он остался в одиночестве со своим собственным видением вещей. Ему чудились копы во всех углах, он стал кричать, что лучше всего прыгнуть из окна и умереть, потому что их все равно уже выследили.
Глядя на амфитеатр из тысячи темных глухих окон, Сандра сказала, что, если он будет так орать, их обязательно выследят. Закон логики. Это был единственный способ сладить с человеком, нанюхавшимся кокаина и напившимся водки. Нельзя говорить, что, мол, нет здесь никакой полиции, не то накличешь беду и копы обязательно появятся. Так что лучше не спорить. «О, не прыгай!» — слишком неубедительно. Сандра села на край кровати и уставилась на свое отражение в зеркале — в таких отелях всегда вешают зеркала напротив кровати, чтобы какой-нибудь толстяк мог видеть подпрыгивающую задницу усталой проститутки. Она молча смотрела на зазеркальную Сандру, спокойную и загадочную, как сфинкс, равнодушную к демонам, грызущим душу Люка.
— Давай просто сядем в машину и уедем.
— Уезжай.
— Нет. Мы уедем утром, как все. — Если он пытается запугать ее или хочет помучить, у него ничего не выйдет. Они едут в Айдахо, и она не отступится. — Ты совершил убийство.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
Ник Хорнби (р. 1958) — один из самых читаемых и обласканных критикой современных британских авторов. Сам Хорнби определяет свое творчество, как попытку заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых".Главный герой романа — обаятельный сибаритствующий холостяк, не привыкший переживать по пустякам. Шикарная квартира, модная машина… и никаких обязательств и проблем. Но неожиданная встреча с мальчиком Маркусом и настоящая любовь в корне меняют жизнь, казалось бы, неисправимого эгоиста.
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.