Змея - [31]
— Тебе нельзя спать на лужайке. Тогда и другие захотят, а это запрещено. Правила существуют для всех без исключения.
Он так похож на ее отчима, она никогда ему не доверится.
— В теплую погоду мы с Люком собирались спать под звездами и сосновыми иголками.
— Я хочу поговорить с тобой о Люке.
Сандра отказывается отвечать, и доктор Ален начинает выкладывать на стол орудия пыток. Они не заставят ее говорить, никогда. Она не ответит. Она пытается бороться, но вот игла скользнула ей под кожу, и она снова чувствует под собой сиденье машины.
— Сандра…
Когда же они перестанут мучить ее?
— Сандра…
Она не ответит.
— Эй, Сандра, я с тобой разговариваю!
— Что? — Сандра тряхнула головой.
Люк ущипнул ее.
— Ай!
— Это, чтоб ты очнулась и не издавала звуки.
— Я что — храпела?
— Нет, пищала, будто зверюшка, как обычно во сне.
— Я видела кошмар.
— То есть фильм ужасов, но без попкорна. Разве ты не любишь фильмы ужасов?
— Нет.
— А я люблю. Что произошло?
— Не стоит вспоминать. Глупости. Бессмыслица.
Но ей было не по себе. Больше всего ее беспокоило отсутствие Люка в этом сне. Она не хотела с ним расставаться. Хоть он и совершенно посторонний человек, но гораздо ближе ей, чем те, кого она знала много лет. Сандра не могла представить будущее без Люка. А что, если это предупреждение: Люка поймают, ее будут допрашивать, или даже пытать… Она крепко схватила сон за горло, протащила его через все тело и заключила в пятке вместе с другими кошмарами.
Ночью они остановились в домике Люка, в котором была только одна комната, диван, стол, два стула и кресло-качалка. Люк не внес ее в дом на руках. Все было менее романтично. Одно грубое предложение, чтобы она усвоила новые правила:
— Я всегда сплю на диване, тебе придется спать на полу.
Ладно, Сандра решила, что новый купленный в магазине спальник и надувной матрас намного удобнее, чем одноместный скрипучий старый диван.
После нескольких порций спиртного его грубость передалась ей, она взбесилась и швырнула о стену стакан — он пролетел всего лишь в полутора футах от головы Люка. Любой другой разозлился бы или обиделся на нее за такую, пусть и скромную, но все же демонстрацию насилия, к которому она прибегала весьма редко, однако на Люка это произвело обратный эффект. Казалось, только когда стакан ударился о стену, он окончательно успокоился, как будто ступив на твердую землю. Она продолжала кричать на него, а он расплылся в дружелюбной улыбке.
— С какой это стати я должна делать, что ты велишь? — Сандра потянулась за бутылкой пива, которую он выхватил у нее из рук. — Что вообще происходит? Когда ты успел купить частичку моей души, так, что я чувствую тебя под кожей… Слышу, что ты говоришь, даже если ты молчишь?
— Когда? Ты по-прежнему делаешь вид, что не помнишь ту ночь?
Ее раздражал его подразнивающий, полный чувств голос.
— Нет, не помню. Ты ведь знаешь, я отключилась.
— Ладно. Защищай себя сколько угодно.
Он подошел и обнял ее за плечи. Прикосновения Люка рассеивали гнев.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она, прижавшись к его груди.
— Ни о чем не беспокойся, я все улажу. — Люк приблизил свои желтые глаза к ее лицу. — Вот что я хочу сказать… Я люблю тебя. — Неожиданно он опустил руки и сделал шаг назад. — Никогда не заставляй меня повторить это. — Он взмахнул ладонями перед собой, как будто сражаясь с невидимым насекомым.
Когда они собирали осколки стакана, Люк снова обнажил кривые зубы в широкой улыбке:
— Разве тебе не нравится чувствовать меня под кожей? Я ведь не делаю тебе больно?
Она не отвечает, и он снова обнимает ее, желая добиться ответа.
— Ведь нет?
— Нет, — выдыхает Сандра, целуя его. Он кусает ее нижнюю губу и отпускает. — Ты не причиняешь мне боли, — говорит она и отталкивает Люка. А потом, глядя прямо ему в глаза, с той же улыбкой на губах добавляет: — Ты его убил.
Люк не двигается.
— Да. — Он наблюдает за ней. — Подонок заслужил это.
— А парня в Лас-Вегасе?
— У парня в Лас-Вегасе просто разболелась голова. Я хотел проверить, убежишь ты или останешься со мной.
— Врешь. Я видела, как ты психанул. Говорил, что за тобой гонятся копы и тому подобное.
— Я был под кайфом, — ухмыльнулся он.
— Но ведь это ты убил Дональда. Я сама видела.
— Знаю, что видела.
— За что?
— Он мне не нравился.
— Тебе заплатили?
— Нет.
Сандра молчит. Она знает, что он врет. Молчание затягивается. Она знает, что он знает, что она знает… Вокруг одна ложь, ветка выскальзывает из рук, и звезды падают.
Его губы растянулись в дружеской улыбке.
— Во всяком случае, это лучше, чем убивать честных людей для своей страны.
— Ты был в армии? — спросила она, хватаясь за ветку.
— На флоте. Меня отпустили.
— За невыполнение приказов? — смеется Сандра.
— Нет. Я выполнял приказы. Командиры, черт побери, любили меня, потому что я все делал как надо. Ничего не боялся. Глупый был.
— Что же случилось?
— Мне не нравились мои сослуживцы. Я сказал, что, если меня не отпустят, я за себя не ручаюсь. Все расстроились. Я был у них чем-то вроде ручного тюленя.
Странный он все-таки. Каждый раз, когда Сандра предполагала, что сейчас произойдет, он выкидывал что-то новенькое. Насколько она могла видеть, он жил в кошмарном мире — послевоенной зоне.
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
Ник Хорнби (р. 1958) — один из самых читаемых и обласканных критикой современных британских авторов. Сам Хорнби определяет свое творчество, как попытку заполнить пустоту, зияющую между популярным чтивом и литературой для высоколобых".Главный герой романа — обаятельный сибаритствующий холостяк, не привыкший переживать по пустякам. Шикарная квартира, модная машина… и никаких обязательств и проблем. Но неожиданная встреча с мальчиком Маркусом и настоящая любовь в корне меняют жизнь, казалось бы, неисправимого эгоиста.
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.