— Я серьезно.
— Так я тоже. Ты разве меня не слышал? Тебе не драться надо учиться, а затаиться. Оставайся слабым, глядишь и проживешь подольше.
— Я не хочу прятаться, я хочу жить нормально.
— Так придумай другой способ. Сбеги отсюда, сделай минет Рику, может ублажишь его и он успокоится. Кто знает, вдруг он так зациклился на тебе, потому что тайно влюблен? Ну, знаешь, мужской коллектив, все дела…
— Об! Завали хлебало и прекрати нести херню! — рявкнул я.
— Сам завали! — раздалось от соседа, которого я разбудил.
— Значит тебя можно разозлить. — не обратил на него внимания Об, — Уже хорошо. Знаешь, почему ты никогда не научишься нормально драться?
— Почему?
— Потому что ты не любишь драться. Ты не любишь бить, не любишь причинять боль, да и сам боль не любишь. Ты напряженный, медленный, много думаешь, витаешь в облаках, словно находишься не в жопе мира, словно твоя жизнь не полное дерьмо, а будто ты под боком у мамочки, которая в любой момент готова дать сиську. Поэтому не вижу смысла учить тебя драться. Всё, бывай.
Обадуй свалил раньше, чем я успел придумать достойный ответ. Срань из жопы… Ощущение, будто на меня навалили здоровую кучу и я теперь обтекаю.
— Хол, что скажешь? — подумал я.
— Ты и правда обтекаешь.
— Что?
Её слова были полной неожиданностью. В первые дни Хол напоминала робота. Вежливая, мягкая и тактичная. Но с каждым днем, по мере того, как рос мой источник и быть может в силу того, что она набиралась опыта… В общем, Хол менялась. А теперь что, она доросла до подколок, сарказма и шуток?
Я знал, что она и эту мысль прочитает, но и пусть.
— Надеюсь, мы не придем к тому, что ты начнешь издеваться надо мной. — подумал я, когда стало понятно, что она не ответит.
— У меня нет задачи быть доброй и нежной с тобой. Моя задача: помогать развиваться. Если для этого нужно быть жесткой, я буду… — пообещала субличность, что жила внутри меня.
— Отлично. Просто день открытий! — я так и пылал недовольством.
— Лучше сделай дыхательную практику. Это был всего лишь разговор и мнение обычного парня, который обругал тебя. Но это мнение разбило твою уверенность, покачнуло устойчивость. Об этом я и говорю тебе постоянно. Ты не устойчивый. У тебя нет своих жестких принципов и правил, поэтому ты слаб. Любой всего лишь парой слов способен разбить тебя.
— У меня складывается чувство, что ты не на моей стороне, Хол.
— Я отражение твоей мамы, Эрик. Я её детище. Если я не на твоей стороне, то и она тоже. А ты уверен, что это так? Уверен, что хочешь в это верить?
— Всё-всё! — я поднял руки вверх, запоздало подумав, что это крайне глупо, учитывая, что собеседник у меня в голове.
— Твоя мама никогда не была излишне тактичной и заботливой. Ты это прекрасно и сам знаешь. Заботливой с точки зрения твоих ожиданий. Так-то она всегда заботилась, пусть это и выглядело для тебя зачастую жестко и неприятно.
Да уж… Я не раз и не два обижался на маму, прибегая к ней с проблемами и получая жесткие наставления. Но может именно это и помогает мне сейчас выжить?
— Хол, почему люди такие?
— Какие? — в голове раздалось искреннее веселье. Словно и правда общаюсь с мамой, которая веселится над её непутевым сыном.
— Почему Рик жесток? Почему Об груб? Почему он отвернулся от меня и не хочет общаться? Даже Майки и тот изменился.
— А сам как думаешь?
— Простого ответа не будет, да? — вздохнул я.
Ещё один принцип, который я быстро выучил в общение с Хол. Никаких готовых ответов. Сам формулируй вопросы и думай. Хол лишь подскажет, где ты не прав и максимум направит мысль в правильное русло.
— Сформулируй вопрос правильно, — с охотой подтвердила мои ожидания субличность.
Хотелось плюнуть и выругаться, но… Это ведь я задал вопрос. Это ведь меня волнует, а не кого-то другого. Да, здесь нет учителей, что дадут готовый ответ. Нет книг, что помогут разобраться. Поэтому сам, только сам.
— Не переоценивай себя. Я тебе всё же помогаю, — без капли скромности заметила Хол.
— Да, твоя помощь неоценима.
И это правда.
— Правильная формулировка… Почему люди жестоки?
— Допустим… Твои предположения?
— Они просто мудаки сами по себе?
— Этому противоречат твои наблюдения.
Хм… Хол права. Я видел, как люди меняются. Майки был тихим, пугливым и скромным. Сейчас он стал твердым и, не удивлюсь, если пройдет немного времени и он станет жестоким. Избивать своих противников у него духа хватает. Я и сам тоже изменился. Я в Эдеме, я в бегах с отцом, я в одиночестве на кольцевой — это три разных человека.
— Уверен, что три разных? — вмешалась в ход рассуждений Хол.
— Нет? — она никогда не спрашивала просто так. Здесь есть важная мысль, — Это три грани одного человека?
— Уже лучше, — поощрительно улыбнулась она у меня в голове.
Получается, люди могут меняться.
— Тогда предположу, что «мудачество» развивается в них постепенно. Может им нравится быть такими. Грубыми и жестокими садистами.
— А где начало этого развития? — поинтересовалась Хол.
— Люди сами по себе такие? В смысле жестокие изначально. Это норма для нас? Если честно, то не удивлюсь.
— Учитывая, что ты живешь в мире, который как минимум один раз разрушили именно люди, то твоё предположение имеет право на существование. Но думай дальше, не останавливайся.
