Инспектор Филип Дуглас тоскливо смотрел в окно модульного кабинета. Вид завораживал – тёмная затягивающая бесконечность за куполом, мрачный вакуум поверх тяжёлых кислотных облаков над уходящей вдаль коричневатой поверхностью неприветливой планеты.
Дуглас вздохнул. Он покинул Землю несколько месяцев назад. 102 дня, примерно 2448 часов, в секундах это будет… Дуглас решил, что лень считать, и вздохнул. Venus 2.0, база на Венере, нравилась ему куда меньше, чем Лунная. С Луны Земля видна постоянно, там не чувствуешь себя настолько маленьким и потерянным.
Вот бы выйти из-под купола, прокатиться по поверхности планеты, посмотреть, что там, за горизонтом. Дуглас чуть не рассмеялся в голос. Как же трудно бывает человеку усидеть на месте, даже на самом удобном. Он же сам подал в отставку, то есть намеренно отказался от бесконечной беготни, расследований, преследований, заговоров. Хотел найти спокойное тёплое место на Земле, но не сложилось – врождённая непоседливость забросила его аж на Венеру.
До встречи ещё двадцать минут. Дуглас посмотрел на часы и усмехнулся. Даже находясь на Венере, люди всё равно считают время земными часами. С другой стороны, какая разница? Солнечный цикл планеты важен только для глубоких исследований, и у специалистов, ведущих эти разработки, есть свои календари. Всем остальным и настоящего солнца-то почти не видно – оно скрыто за куполом, имитирующим земное небо. Днём ярко-голубое или синее, иногда с облаками (обычными белыми, земными). А ночью купол становится прозрачным, как сейчас, и тогда видна лишь глубокая чернота. Или, если в это время база повёрнута к солнцу, то включается имитация звёздного ночного неба.
Девять часов темноты и пятнадцать света. Таков распорядок. И человеку знакомо, и растениям в садках.
Небо купола только похоже на настоящее земное, и многих преследует липкое ощущение нахождения в искусственном мире, чувство загнанности под колпак. Но всё же искусственная лазурь создаёт впечатление привычного мира, пусть и обманчивое. Даёт ощущение защищённости. А ночью ты – всего лишь песчинка в открытом космосе, который смотрит тебе в душу холодными чёрными глазами.
Как же не хватает обычного дождя. Дуглас прикрыл глаза и попытался вытащить из закоулков памяти ощущение влажной прохлады, когда в воздухе смешиваются запахи воды и мокрой земли, свежесть листвы, луговых трав и ив, когда река совсем близко. Вот бы пробежаться по предрассветному лесу, когда роса собирается на травах большими прозрачными каплями…
Раздался сигнал, Дуглас открыл глаза. По резиновой дорожке в тренажёрном зале пробежишься. Если силы останутся.
Дверь отплыла, и на пороге появился Олег Лукин, старший специалист Химической лаборатории. Следом в кабинет вошла его жена Марта, миниатюрная женщина с огненными кудрями. Она вела за руку девочку восьми лет.
Лукины стали одной из первых семей, в полном составе записавшихся на участие в Программе. Дуглас не понимал, как можно привозить детей на базу, построенную всего несколько десятков лет назад, да ещё на планете, толком не исследованной. Но Лукины, оба известные учёные-химики, не смогли оставить маленькую Элю на Земле. Так девочка стала самым юным инопланетным колонизатором в истории. Но теперь начались проблемы, решить которые предстояло Дугласу.
Когда Лукины устроились, Дуглас открыл файл с личным делом Эли.
– Что-то не так? – снисходительно спросила Марта.
– К сожалению, да, – произнёс Дуглас, не глядя на Лукиных. Сообщать плохие новости друзьям всегда сложно. – Эля не прошла Второй тест Макарова.
Если бы такое приключилось с Дугласом, он бы плясал от радости. Но Лукины будто получили удар из-за угла. Самой юной колонизаторше предстояло вернуться на Землю.
– Этого не может быть! – заявила Марта. – Мы известные учёные, и наша дочь не могла провалить этот дурацкий тест!
– Марта, не надо, – попытался успокоить жену Лукин, погладив её по плечу.
– Нет, надо! – Марта сбросила руку мужа. – Этого просто не может быть! Вы знаете, какой у Эли результат IQ-теста? Самый высокий среди всех детей на базе!
– Тесты Макарова и IQ-тест – не одно и тоже, – заметил Дуглас. Он смотрел на Элю, которую разговор, похоже, не особенно интересовал – она изучала анимированный потолок кабинета, где расцветали вспышки салюта.
– И, – подал голос Олег, – ничего нельзя сделать?
– Я пытался, – вздохнул Дуглас, переводя взгляд на Олега. – Я дал Эле несколько попыток. Самый высокий результат – сто восемь. А нужно минимум сто шестьдесят. И это ещё не всё.
– Что ещё? – тихо спросил Олег.
– Заключение психолога. – Дуглас развернул дисплей так, чтобы Лукины смогли увидеть отчёт детского психолога. Внизу страницы красным шрифтом оглашался вердикт – «Не соответствует».
– Как это? – снова вскрикнула Марта. – Это невозможно! Да что они понимают в детях? Я мать, мне виднее, может моя дочь оставаться на базе, или нет!
– Марта, прекрати, – тихо сказал Олег. Обращаясь к Дугласу, спросил: – Когда мы должны её отослать?
– Следующий челнок прибудет через неделю.
Лукина продолжала причитать:
– Это невозможно! Как у нас может быть ребёнок, не способный существовать на базе? Мы подходим по всем параметрам, значит, и Эля тоже подходит! Или надо выбросить эти тесты!
