Златовласка - [23]

— Я знаю, что вас уже информировали о ваших правах, мистер Парчейз, но для записи я хотел бы повторить еще раз. В соответствии с решением Верховного суда по делу «Миранда против штата Аризона» мы не имеем права вас допрашивать, если вы не предупреждены о своем праве на присутствие адвоката и привилегии не давать порочащих вас показаний. То есть вы имеете право не отвечать на вопросы. Понимаете?

— Да, — ответил Майкл.

Затем он прошел через обязательную процедуру предварительных вопросов и ответов, подтвердил, что Майкл осведомлен о своих правах и согласен, чтобы я присутствовал в качестве его адвоката, потом спросил у Майкла его полное имя, выудил информацию о том, что тот в настоящее время проживает на катере, который называется «Широкий рог» и стоит в Бухте Пирата, а девушка по имени Лиза Шеллман…

— По буквам, пожалуйста, — попросил Юренберг.

— Ш-Е-Л-Л-М-А-Н.

…живет вместе с ним в течение последних двух месяцев. Он спросил у Майкла, сколько тому лет, действительно ли доктор Джеймс Парчейз является его отцом, Морин — мачехой, а Эмили и Ева — его сводными сестрами, потом глубоко вздохнул и произнес:

— Расскажите мне, пожалуйста, как можно точнее, что произошло ночью двадцать девятого февраля, а именно — прошлой ночью, в воскресенье.

— С какого момента? — спросил Майкл.

— Находились ли вы в окрестностях Джакаранда-Драйв на пляже Сабал прошлой ночью?

— Я был там, сэр.

— Где именно на Джакаранда-Драйв?

— В доме моего отца.

— В доме доктора Джеймса Парчейза?

— Да, сэр, моего отца.

— С какой целью вы туда пришли?

— Повидаться с ним.

— Повидаться со своим отцом? Будьте добры, говорите громче. И в микрофон, пожалуйста.

— Да, сэр, извините.

— Зачем вы хотели повидаться со своим отцом?

— Мне нужны были деньги. Для ремонта катера.

— Что за ремонт?

— Из двигателя течет масло.

— И вы отправились обсудить это со своим отцом?

— Да, попросить у него денег для ремонта. Это обойдется в шестьсот долларов.

— Сойдя с катера, вы прямиком направились к его дому?

— Да, сэр.

— Вы ехали на машине от Бухты Пирата до Сабал?

— У меня нет машины. Подбросили какие-то люди, выходившие из ресторана, и высадили на углу Джакаранда-Драйв.

— В какое время?

— Время? Когда я добрался до места?

— Да.

— Думаю, примерно без четверти двенадцать. У меня нет часов.

— Вы направились вверх по Джакаранда-Драйв прямо к дому?

— Да, прямо.

— Когда вы там появились, было ли включено освещение?

— Да.

— Наружное? Внутреннее?

— И то и другое.

— Что вы сделали, когда подошли к дому?

— Позвонил.

— Дверь открыл ваш отец?

— Нет, Морин.

— Что она сказала?

— Казалось, она… она удивилась при виде меня. Время приближалось к полуночи и, наверное, делать визиты было уже поздно.

— Она не бросила никакой реплики насчет позднего времени?

— Нет-нет.

— Что же она сказала?

— Она просто… ну… сказала, что моего отца нет дома.

— Она не сказала, где он?

— Нет. Просто что его нет дома.

— Вам известно, где он был прошлой ночью, мистер Парчейз?

— Нет, сэр, я не знаю.

— Когда шли, вы знали, что заведомо не застанете его дома?

— Ну… нет. Я как раз рассчитывал, что он дома.

— Разве вы не знали, что по воскресным вечерам он допоздна играет в покер?

— Нет. Я думал, он дома. Я специально туда отправился, чтобы повидаться с ним.

— Но сейчас, когда я вам об этом сказал, вы не припоминаете, что у вашего отца вошло в привычку играть в покер каждое второе воскресенье?

— Да, теперь я вспомнил.

Я хотел тут же остановить допрос, но заколебался. Юренберг не пытался ставить Майклу ловушки, этого не было, и ответы ему не подсказывал. Ему нужны были факты, и он профессионально выполнял свою работу. Но он знал, что как только закончится эта малоприятная беседа, полиция должна будет предъявить Майклу обвинение, и тяжесть обвинения зависит от того, что Майкл будет говорить дальше. Я не заглядывал в уголовный кодекс штата с тех пор, как готовился к выпускным экзаменам во Флориде, но мне было хорошо известно, что для того, чтобы обвинить Майкла в убийстве первой категории, необходимы веские основания предполагать «заранее обдуманное намерение». Юренберг пытался выяснить, отправился ли Майкл в дом отца с определенной целью — убить Морин и двух девочек — или же нет. А Майкл только что признал, что теперь вспомнил, что его отец играет в покер допоздна каждое второе воскресенье. Я знал, какой следующий вопрос задаст Юренберг, и мне хотелось вмешаться, прежде чем это произойдет. Но я опасался, что тогда Майкл потребует, чтобы меня немедленно удалили из комнаты. Я очутился в щекотливом положении. Пришлось ждать в надежде на то, что Юренберг возможный вопрос не задаст. Но он его задал.

— Мистер Парчейз, знали ли вы заведомо, что вашего отца не будет дома прошлой ночью, когда вы отправились…

— Майкл, — обратился я к нему, — как твой адвокат, я полагаю, что тебе надо прекратить отвечать на вопросы. Мистер Юренберг, я думаю, вы можете понять ситуацию…

— Я хочу отвечать на вопросы, — уперся Майкл.

— Тебя предупредили, что все, что ты здесь скажешь, может быть использовано против тебя. Задача адвоката…

— Это мое желание, — заявил Майкл, а потом ответил в таком духе, что вопрос о преднамеренности остался открытым. — Я действительно не знал, где он, — сказал он. — Не знал, застану его дома или нет. Это правда.