Злачные преступления - [5]

В ответ зазвучало еще больше смешков, а над главным столом прокатился рокот недовольства. Даже я понимала, с чем это было связано: в последнем номере «Денвер пост» вышла статья, в которой сравнивались аттестаты выпускников средней школы Элк-Парк с аттестатами выпускников обыкновенных средних школ. К огромному горю директора Перкинса, дипломы средних школ ценились гораздо выше.

Кит продолжал.

— Считаете ли вы, что образование можно получить лишь в престижной школе? А может быть, погоня за «крутыми корочками» — всего лишь способ тешить собственное эго? — Родители начали недоуменно переглядываться. Кит вступал на крайне зыбкую почву: — На мой взгляд, получая образование, следует более всего сосредоточиться на процессе, не думая о том, что будет в конце…

Кит продолжал говорить, когда я вернулась на кухню с пустыми тарелками из-под десерта. Теперь нужно было упаковывать грязную посуду и начинать собираться домой. Как и ожидалось, на старинной кухне директорского домика посудомоечная машина отсутствовала.

Когда я вернулась с кофейниками в зал, для того чтобы снова наполнить чашки, Кит пребывал в крайнем возбуждении.

— Спросите себя, чиста ваша совесть или осквернена ложью? Что для вас обучение — билет на престижную работу или образование на всю жизнь? Будем надеяться, что верно последнее. Спасибо.

Охваченный одновременно смущением и удовольствием и сопровождаемый редкими аплодисментами, Кит отошел от микрофона. На мой взгляд, чересчур слабая поддержка, хотя возможно это было обусловлено тем, что выступление Кита более напоминало предвыборную кампанию, нежели благодарственную речь выпускника.

— Ну что ж, еще увидимся… — сказала мисс Феррелл, — и, дорогие абитуриенты, не забывайте, пожалуйста, проверять на этой неделе расписание, чтобы все попали на собрания.

Мои помощники упаковывали чашки, блюдца, десертные тарелки и вилки. Я тем временем направлялась обратно на кухню, сжимая в руках поднос. В прихожей шумели и ругались люди, пытающиеся отыскать в суматохе свои пальто и обувь. Легкий шум постепенно перерастал в настоящий грохот.

А затем вокруг стало черным-черно.

— Что за… — Я не могла быть виновата в том, что вылетели проклятые пробки. Я уже отключила все кофейники.

Внезапно послышалась какая-то возня, и темноту наполнили крики. Спотыкаясь, я дошла до кухни и попыталась что-то разглядеть. Но не увидела ни печи, ни холодильника, ни какой-либо другой техники. Я с трудом видела свой поднос, что уж говорить об остальном. Мне было страшно просто сделать шаг в любую сторону.

— По-видимому, это последний раз, когда директор пригласил нас в гости, — гаркнул женский голос.

Затем вновь послышалось шебуршание, сопровождаемое скрипом стульев и взрывами смеха. Из открытой двери или окна потянуло холодным воздухом.

— Подождите, подождите, минутку, сейчас мы как-нибудь все осветим, — воскликнул мужчина голосом, похожим на директорский.

Снова возня, глухой стук, нечто похожее на крайне затейливое проклятие, а затем около меня вспыхнул яркий свет. Державший его человек прошел по скрипучему линолеуму коридора, а затем сбежал вниз по деревянным ступенькам в подвал.

Где-то вне гостиной и обеденного зала все громче звучали взрывы хохота и разговоры, словно люди решили таким способом выразить протест против глухой темноты. Через несколько секунд светильники защелкали и вокруг вновь стало светло. В прихожей зазвучали крики радости и вздохи облегчения.

Я огляделась в поисках моих помощников. Вместе с Эгоном Шлихтмайером и Одри мы быстренько вынесли из кухни остатки посуды и упаковали ее в картонные коробки. Я поблагодарила ребят и пожелала им побыстрее добраться до дома; дороги обещали быть просто ужасными. Убрать коробки в багажник я могла и сама. Около массивных деревянных входных дверей гости прощались и желали друг другу всего наилучшего, радостно надевая свои меховые и кашемировые пальто. После того как мои помощники отбыли домой, я вернулась на кухню — и каково же было мое удивление, когда за одним из рабочих столов я увидела Джулиана.

— Привет, давай я тебе помогу, — заявил он, поднимая коробку с противенями. — Это просто кошмар! Весь вечер в одно ухо какой-то подросток сначала рассказывал мне о том, как его приятели отдали тысячу долларов, чтобы сдать экзамены, а затем допытывался, не знаю ли я антонима к слову «обходительный». А какая-то девчонка жужжала мне во второе ухо о том, что все женщины в ее роду с начала времен учатся в Колледже Смита[8]. В конце концов я ответил ей, что все эти женщины, должно быть, давно старушки. Однако прямо перед тем, как она собралась свинтить, выключили свет.

Джулиан оглядел расставленные по всей кухне коробки.

— Может, запечатать их?

— Было бы неплохо.

Джулиан запечатал крышки всех коробок с кофейными чашками. Когда толпа в прихожей разошлась, я потащила первую коробку со столовым серебром к выходу. Директора нигде не было. Возможно, он уже спал и видел сон, в котором придумывал новую метафору, к примеру, о Млечном Пути.

Со стоном я открыла тяжелую входную дверь. Острый порыв холодного ветра заставил меня поежиться, и я пожалела, что оставила жакет в машине. По крайней мере, снегопад уже прекратился. Я решила, что доберусь до дома так быстро, как только возможно. К тому же мне еще предстояло перемыть шесть коробок грязной посуды.