Зимний цветок - [64]

Ровена вздохнула и покачала головой. Уже не важно. Сейчас главное — найти пропажу и убедиться, что она жива и здорова. Но затем… Ровена твердо пообещала себе, что все изменится. Она была слишком поглощена собой: сначала горем после смерти отца, потом чувством вины после разрыва с Пруденс, а теперь все мысли занимали Джон и полеты. Но что может быть важнее благополучия младшей сестры? Ровена решила посвятить себя заботам о Виктории, если та найдется. Она содрогнулась и поспешно перефразировала: когда найдется.

К дому Кейти подъехали уже затемно. Ровена смутно помнила милую, но застенчивую горничную из мейфэрского особняка. Вполне в духе Виктории подружиться со служанкой. Да и Пруденс, как оказалось, водила с ней знакомство. Только сама Ровена, как обычно, осталась в стороне. Может, она всегда была «слишком поглощена своими мыслями»? С этим горестным откровением Ровена подошла к квартире Кейти.

Довольно скоро дверь приоткрыла худощавая женщина в возрасте, глянула в щелку на Кита и нахмурилась:

— Что тебе здесь надо, пьянчуга?

Затем заметила Ровену и распахнула в удивлении рот. Дверь тут же открылась нараспашку.

— Мисс Ровена! Какими судьбами?

— Мы знакомы? — удивленно подняла брови Ровена.

— О, конечно нет, мисс. Прошу прощения. Несколько раз видела вас издалека. Я мама Кейти. Заходите же скорее.

Женщина проводила гостей в комнату со сводчатыми дверями с обеих сторон, не забывая бросать на Кита недовольные взгляды. В одной из дверей стояла Кейти в капоте и недоуменно моргала со сна.

Ровена не стала тратить время на любезности.

— Вы видели сегодня Викторию?

— Нет, — покачала головой Кейти. — Мам, она не заходила днем?

— Нет, я не видела ее уже неделю. Она навещала нас только раз после той поездки.

— А вы знаете, где она может быть? — упавшим голосом спросила Ровена. — Сестра получила утром записку, сказала, что надо срочно отлучиться, и никто ее больше не видел.

— Лотти! — крикнула Кейти в направлении одной из дверей. — Виктория приходила сегодня на работу?

— При мне ее не было.

На пороге появилась женщина в просторной ночной сорочке и чепце. При виде Кита она покраснела и скрестила на груди руки.

— Не могли бы вы дать мне адрес конторы, где работает сестра?

Если Виктория не появится сегодня, с утра надо будет первым делом наведаться в ее организацию.

Мать Кейти принесла листок бумаги и карандаш, и Лотти, довольно неохотно, записала улицу и номер дома.

— Ты знаешь, где живет Пруденс? — спросила Ровена у бывшей горничной. — Может, Виктория решила заночевать у нее.

— Конечно, сейчас напишу адрес.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила на прощание Ровена. — Если сестра заглянет к вам, передайте, что мы ее ищем и очень волнуемся.

Женщины пообещали сразу же сообщить обо всех новостях, и Ровена с Китом заторопились к машине.

— Вам не показалось странным, что эта особа в ночной сорочке не хотела давать нам адрес женского общества? — спросила Ровена, когда они устроились на заднем сиденье.

— Не знаю. Я не мог оторвать глаз от ее чудного чепчика.

Ровена закатила глаза:

— Ладно-ладно. Вы правы. Она явно написала его с большой неохотой.

— Да. Когда найдем Викторию, надо будет хорошенько расспросить ее об этом обществе.

— Ей нравится там работать, но она не рассказывала, чем именно занимается, — задумчиво протянул Кит.

Автомобиль остановился у лавки бакалейщика, и Ровена со вздохом обратилась к шоферу:

— Кажется, вы ошиблись. Или нам дали неверный адрес.

— Мисс, я думаю, что леди, которую вы ищете, живет в квартире над лавкой, — снисходительно пояснил водитель.

Ровена нахмурилась. Жить над лавкой? Ох, Пруденс. До чего я тебя довела?

* * *

— Ничего не хочешь мне рассказать?

Вопрос мужа пригвоздил Пруденс к полу. Сердце заколотилось, и она судорожно сглотнула. В памяти тут же всплыл поцелуй с Себастьяном.

— Не знаю, о чем ты?

Они стояли в спальне. Эндрю отработал в порту целый день и хотел лечь пораньше. Поскольку у них еще гостила Сюзи, Пруденс взяла за правило навещать мужа перед сном, чтобы провести несколько минут наедине. Эндрю стоял спиной к ней у маленького комода, выделенного под его вещи. Наряды Пруденс занимали весь шкаф.

Неужели муж узнал о поцелуе? Лицо залило краской стыда. За последние дни она с трудом, но сумела изгнать из головы мысли о Себастьяне. Незачем напоминать о нем Эндрю — муж только обидится. К тому же Пруденс точно знала, что повторения не будет, никогда. Она считала поцелуй заменой тому, что должно было произойти в тот давний полдень, когда лорд Биллингсли впервые намекнул ей на свои чувства.

Эндрю повернулся. В руках он держал рубаху, на лице отражалось недоумение.

— Я не ношу такие рубашки. Зачем ты купила мне дюжину новых? Мне они не нужны, да и лишних денег у нас нет.

От облегчения у Пруденс подкосились колени, и она с размаху плюхнулась на кровать. Эндрю присел рядом, все еще обиженно разглядывая обнову. Пруденс прижалась к мужу, глубоко вдохнула. От мягкой, потертой сорочки пахло чистотой и мылом. Глаза налились слезами. Чем она заслужила его доброту?

— Я испортила твои рубашки, — призналась Пруденс. — Насыпала много синьки, и они окрасились. Не хотела тебе говорить… Виктория и так невольно выдала, что я неумеха в домашнем хозяйстве. Поэтому я пошла и купила новые сорочки и простыни.