Виктория нетерпеливыми шагами мерила внушительный Главный зал Саммерсета. В Лондоне почта приходила каждый день, в одно и то же время, по ней можно было сверять часы. Но в огромном деревенском поместье, которое сестры Бакстон поневоле теперь называли домом, время прибытия писем отличалось непредсказуемостью и зависело от оставленных дядей указаний. А когда граф Конрад уезжал по делам, за почтой ездили от случая к случаю, если только графиня не ждала важного приглашения на светский раут или не рассылала свои.
В конце зала девушка разворачивалась и упрямо направлялась в обратную сторону. Лишь краем глаза она отмечала фривольные пятна света, танцующие меж мраморных колонн, и поразительной красоты фрески на потолке с парящими над полем битвы ангелами, хотя обычно с удовольствием их разглядывала. А все из-за никуда не годной доставки почты, что уходила корнями в дряхлое Средневековье. Виктория выскочила бы на подъездную аллею, но опасалась возбудить подозрения — тетя Шарлотта, она же леди Амброзия Хаксли Бакстон, знала обо всем, что происходит в Саммерсете.
Или почти обо всем. Виктория довольно улыбнулась. Тетя и не представляла, как часто племянница запирается в облюбованной комнате заброшенного крыла и оттачивает мастерство печати на машинке и скорописи, изучает ботанику и даже пишет собственные статьи об особенностях тех или иных видов растений. Графиня не подозревала, что ее собственная дочь Элейн за считаные секунды способна смешать крепкий коктейль с джином. Или что старшая сестра Виктории Ровена летала на настоящем аэроплане и целовалась с пилотом. Так что суровая тетя Шарлотта не такая уж вездесущая.
Зато леди Саммерсет знала, как избавиться от Пруденс. Девушка нахмурилась, от грустных воспоминаний сдавило грудь.
На парадной дорожке зашуршали автомобильные шины, и Виктория ринулась к черному ходу под лестницей. Сейчас ее не заботило, как отнесутся к вторжению в свое царство слуги. Почту доставляли мистеру Кэрнсу, дворецкому, а тот уже сортировал ее по адресатам и разносил тете Шарлотте, дяде Конраду и другим обитателям особняка. Но сейчас девушка не могла ждать, пока драгоценное письмо доберется до нее. Она тщательно считала дни и совершенно точно знала, что ответ придет именно сегодня.
Встреченные по дороге слуги почтительно склоняли головы. Без сомнения, графиня Саммерсет уже слышала о внезапном интересе к почте, проявляемом младшей племянницей. На случай расспросов Виктория заготовила объяснение, что ждет весточку от подруги, и собиралась сопроводить его нытьем об удручающей скуке деревенской жизни. Тетя Шарлотта не выносила жалоб.
— Для меня есть что-нибудь? — С таким вопросом девушка сунула голову в дверь кабинета Кэрнса.
Дворецкий вздрогнул, и Виктория подавила улыбку. Она не оставляла попыток застигнуть этого в высшей степени сдержанного мужчину врасплох, и пару раз даже добилась успеха. Сестры Бакстон проводили в Саммерсете почти каждое лето, и Виктория еще в детстве поставила себе целью растормошить лишенного, казалось, человеческих чувств невозмутимого дворецкого. Она знала, что Кэрнс терпеть ее не может, и обычно сестры смеялись над его тактично сдерживаемой неприязнью.
Сейчас было бы разумнее задобрить сурового слугу, но старая привычка снова взяла верх.
— Я только начал просматривать почту, мисс Виктория, — поджал губы Кэрнс.
Девушке ничего не оставалось, как ждать, хотя от нетерпения трепетало все ее существо. Слуга нарочито медленно раскладывал письма по безупречно аккуратным стопкам. Заметив, как внезапно раздулись его ноздри, Виктория сразу поняла, что в адресной строке значится ее имя. Дворецкий протянул письмо, и девушка выхватила конверт у него из рук, будто боялась, что он передумает.
— Спасибо, Кэрнс!
Она пулей вылетела из кабинета и понеслась в свою комнату. По дороге Виктория вознесла отчаянную мольбу о том, чтобы избежать встречи с кузиной. Не дай бог, та захочет тайком поиграть в бильярд или выкурить парочку сигарет, чтобы развеять скуку. Еще хуже было бы столкнуться с Ровеной. Старшая сестра в последнее время только и делала, что гуляла и каталась верхом. Так она избавлялась от чувства вины за изгнание Пруденс. Виктория сочувствовала и сестре, и кузине, но сейчас ее ждали более важные вещи.
В своих покоях она положила письмо на белый, с золотой инкрустацией, туалетный столик в стиле ампир и уставилась на конверт. Она так долго ждала ответа, что сейчас боялась на него взглянуть — а вдруг он окажется совсем иным, чем мечталось? В конце концов девушка собралась с духом, прошла по мягкому аксминстерскому ковру и уселась с письмом в руках на полосатую бело-голубую софу у небольшого камина.
Не так давно няня Айрис, подруга и наставница Виктории, а также выдающаяся травница, вдохновила ее на написание статьи об Althea officinalis, или алтее, как его называли в простонародье. В работе девушка сделала акцент на лечебные свойства и применение алтея в народной медицине, особенно среди бедняков. Статью она отправила в свой любимый ботанический журнал, и, к немалому удивлению, редактор откликнулся, похвально отозвался о содержании и дал несколько советов, как улучшить слог. И самое главное, выразил готовность рассмотреть статью еще раз после правок. Виктория десять раз тщательнейшим образом перепечатала ее на новой пишущей машинке, спрятанной в тайной комнате. Затем отослала обратно с молитвой, чтобы работа понравилась редактору и вышла в печать.
