Зима под столом - [11]
ФЛОРАНС. Мошалон!
МАРК. Флоранс, дорогая, будьте снисходительны. Ведь скоро Вы будете не Мишалон, но Тиль. Флоранс Тиль, это звучит, не так ли? А тогда Мошалон или Мишалон – какая разница?
ФЛРАНС (опорожнив бокал). Налейте мне еще шампанского. До краев.
МАРК (усердно повинуясь). Готово, моя любовь. Выпьем и забудем все.
ФЛОРАНС. Откройте широко глаза.
МАРК. Сюрприз?
ФЛОРАНС. Да, сюрприз. (Выплескивает шампанское ему в лицо). Жаль только, что шампанское не оставляет пятен.
МАРК (вытираясь). Шлюха! (Дает ей пощечину).
ФЛОРАНС. Grukignjac! (Бьет его стулом по голове, Марк рухнул на пол). Если я его убила, мне станет легче. (Уходит).
МАРК (ползет, поднимается и, шатаясь, ощупывает череп). Грязная шлюха!.. Она меня покалечила… Вот они, женщины… На четвереньки становишься, чтобы доставить им удовольствие, и получаешь – больше некуда… Я публикую ее дерьмовый перевод… Я плачу ей вдвое больше, чем остальным… Ничтожная книжонка… Ее продадут десяток экземпляров, а я, простак, еще решаю на ней жениться, дать ей свою фамилию… В то время, как я знаю кучу своих коллег, которые выпороли бы ее, а потом заставили бы ходить по струнке… Я вожу ее в лучшие рестораны, тонкие вина, шампанское, астрономические чаевые… Черта с два, эта проститутка разбивает стул о мой череп… Она пытается меня убить… Нищенка, неряха… вялая грудь, низкая задница, волосатые руки, как у обезьяны… Пусть бы оставалась со своим эмигрантом, они созданы друг для друга. А я возвращаюсь к ее подруге!
Темнота. В темноте раздается звук пилы.
13. Прошло много дней и ночей. Флоранс сидит по-японски на полу перед столом, у которого спилены ножки, и печатает на машинке. То там, то здесь вспыхивает разноцветный свет. С машинки слетают листки календаря. Наконец, освещение устанавливается.
ФЛОРАНС (смотрит под стол). Есть кто-нибудь? Драго? Грицко? (Произносит бессвязные фразы). Вот! По башке, и вот! по губам!
Один остался путь,
Мaman, Мaman, Мaman, Мaman
На кладбище уснуть.
Мaman, Мaman, Мaman, Мaman
Река вышла из берегов, поглотила мое прошлое
Она жила, как ангел,
Ушла, как человек.
Ты, моя девочка, потихоньку сходишь с ума. Надо принимать меры…
Затемнение.
14. День. Флоранс сидит на полу по-японски. Похоже, она медитирует, закрыв руками лицо, потом берет раскрытую книгу и перечитывает текст, над которым только что размышляла.
ФЛОРАНС (переводит). Любовь всего лишь человеческая ценность, добавленная к инстинкту воспроизведения, однако у меня нет никакого желания обеспечивать увековечение вида, к которому не испытываю никакой любви. Тогда как, если бы я любила мужчину, он помирил бы меня с моим родом, а значит – дал бы мне желание воспроизвести человека, которого я люблю… (Меняя тон). Да, она не зря получила свою Нобелевскую… (Звонок в дверь). Черт, Раймонда, вот невезенье! (Идет открывать).
Голос Флоранс. Грицко!
Голос Грицко. Здравствуй, Флоранс!
Шум приветствий. Флоранс появляется вместе с Грицко, он в роскошной шубе. В руках у него его вечный футляр для скрипки.
ФЛОРАНС. Вы знаете, что у меня есть все Ваши записи? Я слушала Ваш концерт в Опере. Это было гениально.
ГРИЦКО. Надо было зайти ко мне за кулисы.
Ф. Я не осмелилась. В конце концов, мы не слишком близко знакомы.
ГРИЦКО. Вы не представляете, что значат для меня воспоминания о зиме под этим столом, у Ваших ног… Я очень часто думаю об этом. Ни один дворец не заставит меня это забыть.
ФЛОРАНС. Да, это было счастливое время… Но с тех пор Вы прошли такой путь. А я все на том же месте – те же проблемы перевода, те же источники дохода.
ГРИЦКО. У Вас больше нет квартирантов?
ФЛОРАНС. Нет, после Вас никого. Я не могла.
ГРИЦКО. Как же Вам удается выжить?
ФЛОРАНС. Плохо. Я задолжала всем. У меня чудовищные долги. Поэтому я работаю вдвое больше.
ГРИЦКО. На того же издателя?
ФЛОРАНС. О, нет! О нем я и слышать больше не хочу! Но другие платят не лучше. Вскоре мне придется переселиться.
ГРИЦКО. Куда?
ФЛОРАНС. Куда-нибудь под письменный стол… Не знаю… Хотите что-нибудь выпить? У меня оставалось немного коньяка…
ГРИЦКО (вынимая из кармана бутылку водки). У меня есть то, что надо. Водка холодная, у меня в кармане полно льда. (Из другого кармана достает пару стаканов). А вот и стаканы. (Наполняет их). Ваше здоровье, Флоранс.
ФЛОРАНС. За Вас, мсье Грицко. (Пьют. Помолчав). А Драго? Как он?
ГРИЦКО. Когда умерла его мать, он вернулся на родину. Так лучше для него. Здесь он не смог приспособиться. Слишком он большой идеалист, слишком он мягок. А потом он так страдал от любовной тоски.
ФЛОРАНС. Да? От любовной тоски?
ГРИЦКО. Да, женщина, которую он любил, собиралась выйти за другого. Я спросил его: «Драго, а ты сказал, что любишь ее?» Он признался, что не осмелился. Слишком он робок. Вы не получали от него вестей?
ФЛОРАНС. Каждый год он присылает мне маленький японский сад. И это все. Он все еще работает с обувью?
ГРИЦКО. Он больше не чинит ее, он ее рисует. Модную обувь. (Открывает футляр для скрипки).
ФЛОРАНС. Я помню, он хорошо рисовал.
Грицко начинает играть.
ГРИЦКО (играя). Забавно, я так мало жил здесь, а сейчас чувствую себя дома.
Выдающийся французский художник, писатель-сюрреалист, артист, сценарист, телережиссер Ролан Топор (1938–1987) родился в Париже в семье польского иммигранта.В начале 60-х годов Ролан Топор вместе со своими друзьями, такими же беженцами и странниками в мире реальном и вымышленном — драматургом Аррабалем и писателем Ходоровским — создает группу «Паника». Он начинает не только рисовать карикатуры, ставшие сейчас классикой искусства 20 века, но и сочинять романы, рассказы и пьесы.Любое творчество увлекает его: он рисует мультфильмы, пишет стихи для песен, иллюстрирует книги, снимается в кино.Сказка «La Princesse Angine» вышла отдельной книгой в 1967 году, и уже в мае следующего года студенты Сорбонны возводили баррикады из автомобилей и громили буржуазный Париж, поднимая над головами лозунги: «Вся власть воображению!», «Да здравствует сюрреализм!», «Сновидения реальны».
Трагическая тема безумия и самоубийства объединила в этой книге два разнородных произведения, впервые публикуемых на русском языке. Известный французский мастер «черных сюжетов» Роланд Топор в своем романе «Жилец» рисует картину наступающего безумия как бы изнутри. Картина эта столь же загадочна, сколь и ужасна. В романе американского писателя Фредерика Брауна «Мозговик» показана эпидемия самоубийств людей и животных, охватившая небольшой провинциальный городок. Это безумие на самом деле направляется сверхмощным внеземным интеллектом, который вынашивает дьявольские замыслы, грозящие всему человечеству смертельной опасностью…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.