Жужукины дети, или Притча о недостойном соседе - [210]

Валентина живет в одной комнате. В этой комнате есть все, что нужно для жизни молодой женщины на двенадцатом этаже. И даже любой другой женщины на любом другом этаже. И даже мужчины. Потому что Валентина живет как все. Есть у нее шкаф с зеркалом, в котором можно отражаться, и сервант со стеклянными дверцами, которые похожи на зеркало. Но в зеркале отражение получается четким, как наяву, а в стеклянных дверцах — неопределенным, как во сне. Валентине нравится отражаться, потому что она живет одна в одной комнате. И потому что она вообще Одна.

Валентина живет как все, но она не такая, как все. Она Одна такая. У нее одна квартира, одна комната, один шкаф и один сервант, и Валентине нравится смотреть, как отражаются другие предметы. Предметы отражаются не только в зеркале и не только в стеклянных дверцах. Шкаф отражается в серванте, сервант — в шкафу. У Валентины в комнате всех предметов по одному. Но Валентинины предметы отражаются, и поэтому их много — как у всех.

У Валентины есть календарь. Но календарь для Валентины излишество. У нее нет возраста — и времени для нее не существует. Календарь — это портрет времени. Валентина не любит излишеств, но календари есть у всех. Валентине приходится иметь то, что ей не нужно. Валентина живет как все.

У Валентины есть балкон. Балкон длинный и узкий. Балкон — это карман квартиры. Летом Валентина залезает в карман каждый день. Вообще-то в карманы залезают воры-карманники. Но этот карман — от Валентининой квартиры. Значит, карман Валентинин. А если человек залезает в собственный карман, то он законов не нарушает, хотя бы человек этот и был вечным. Вот Валентина залезает в этот карман, и все видят, какая она дородная женщина с белой кожей. И как она живет на двенадцатом этаже. А живет она как все, и все это видят. На балконе Валентина загорает. Но загореть она не может. Валентина — женщина с белой кожей. Чтобы загорать было удобнее, она перегибается через перила. Если не перегибаться, то не увидишь, как живут люди. И вообще людей не увидишь. Люди — это все. А Валентина живет как все. Если она не будет видеть, как живут все, то не будет знать, как ей жить и вообще жить ли ей. А Валентина — Вечная женщина.

На стене Валентининой комнаты висит фотография. На фотографии — кровать. Кровать детская деревянная. В ней стоит Валентина и перегибается через перила. На фотографии Валентине два года. Валентина — вечная и дородная женщина, но у всех есть фотографии, где им два года. И у Валентины есть.

Так она перегибается со своего балкона, уставившись в одну точку на земле, — в плевок или в окурок, — и мечтает о том, как она бросится вниз. Мечтает, пока голова не закружится. Но Валентина не бросается с балкона. Она никогда не разобьется. Даже если каждый день будет бросаться. Даже если каждый час. И даже если каждую минуту. Но каждую минуту бросаться невозможно. Потому что тогда придется быстро бежать по лестнице. А Валентина — дородная женщина. И даже если лифт скоростной и работает, то все равно за одну минуту не успеешь. Вот Валентина и не бросается. Это было бы излишеством. Валя-Валентина — вечная бесконечная женщина с двенадцатого этажа современного двенадцатиэтажного строения.

Валентина живет на последнем этаже. От этого этажа до космоса рукой подать. Встать на цыпочки, упереться головой в потолок, надавить посильней — и подавай. Валентина не подает, потому что для этого нужно вставать на цыпочки, упираться головой в потолок и надавливать посильней. А Валентина этого не делает. В космос Валентина не хочет. В космосе красиво, но однообразно. На земле красота разнообразная. На земле есть плевки, окурки, современные двенадцатиэтажные строения. На земле есть все. Все — это люди. Люди — это те, кто живет в современных двенадцатиэтажных строениях. В космосе строений нет. А Валентина живет как все, поэтому в космос она не хочет.

Она — вечная женщина. Живет на двенадцатом этаже рядом с космосом и поливает цветы. Цветы называются вьюнами, но на самом деле они ползуны, потому что ползают по стенам. У цветов щупальца как у осьминогов. Они сидят в глиняных горшках. Цветы — это красота. Красоту надо поливать. Она невечная. Если ее не поливать, то ее не будет. Тогда на земле станет хуже, чем в космосе. Станет некрасиво. В космосе нет цветов, плевков и строений. Потому это и есть космос.

Валентина поливает цветы из стеклянного бутыля и поет песни. Песни — это тоже цветы, только их не видно. Когда Валентина не поет и не поливает, она делает разные вещи. Вещи Валентина продает разным людям, которые тоже делают вещи и продают их Валентине. Вещи Валентина делает в своей квартире. Раньше она ходила на работу, но с работы ее выгнали за то, что она вечная, а вечных работ нет.

Валентинина бывшая начальница живет в Валентинином дворе. Раньше по утрам они встречались и здоровались. Потом шли в разные стороны. Они работали на одной работе, но работы у них были разные, поэтому они ездили на работу по-разному. Начальница ездила под землей, а Валентина — по земле. Валентина думала, что начальница потому ездит под землей, что она хочет появляться на работе неожиданно. Тогда все будут ее каждую минуту ждать и работать. Валентина — женщина честная, поэтому она начальницу не выдавала и никому на работе не говорила, что живет с начальницей в одном дворе, по утрам здоровается, потом они идут в разные стороны, и начальница уходит под землю. Начальница Валентину не просила не говорить об этом, но Валентина все равно молчала. И чтобы никто не заподозрил, что она начальницу не ждет, потому что знает, что та придет внезапно, вынырнет как крот из-под земли, Валентина изо всех сил делала вид, что ждет и что ей от этого очень скучно. И так ей становилось скучно, что приходилось все время работать. Так она ждала, скучала и работала и совершенно к этому привыкла. Работала Валентина всегда — и когда начальницы не было, и когда она приходила, и когда в отпуск уезжала, и когда приезжала назад, Валентина работала. А Валентина — женщина вечная, и все думали, что она и работать будет вечно, и тогда всем остальным вечно нечего будет делать. Вот ее и уволили.