1. XXI век. Отъезд мальчиков
Мать отвезла ребят в аэропорт.
— Так, Сереж, смотри за Осей, чтобы ничего не потерял. Ося, очнись, бери рюкзак. Вот ваши паспорта и билеты. Сразу мне звоните, как прилетите. Каждый день контрольный звонок, утром, как проснетесь, и вечером. Чтобы я не сходила с ума. Сережа, проследи. Каждый из вас отдельно мне звоните. Если не сможете позвонить, мало ли что, я обращаюсь в посольство.
— Мамашо! Может, хватит? В посольство еще. Маленькие, что ли? Что, в первый раз?
— Мы не знаем, к кому вы едете. Ося, ты куда опять?
— На регистрацию. Опаздываем же.
— Сейчас пойдете. Там в очереди я не смогу с вами поговорить.
— А, за нами следят?
— Не исключено.
— Мам! Начинается детектив?
— Оська, нет, это мыльная опера. Пропавшие дети-двойники! Ма, все, мы опаздываем.
— Серёж, не шути. Я повторяю, мы не знаем, к кому вы едете.
— К отцу, к кому.
— Ладно. Значит так, вы мне звоните каждый по отдельности, запомнили? Утром и вечером. Контрольное слово на прощанье — цэ.
— Цэ.
— Цэ.
— И никому о нем не говорите.
2. XX век. — то напишут историки
Бешеные девяностые, изволите ли видеть. Когда в океанах пропадали русские корабли с цветным металлом, застрахованные у Ллойда, когда уходили в офшоры миллиарды, допустим, профсоюзных накоплений — а это проданные учебные заведения, заводы, особняки управленческого аппарата, медсанчасти, санатории, больницы, детские сады, ясли и курсы, затем здания партийных и комсомольских организаций, когда целые дворцы стиля модерн и стиля ампир в Москве, принадлежавшие, по традиции, райкомам и горкомам, были продаваемы за ничто буквально… Когда опустевшие заводы падали в руки скупщиков пустых бумажек, называемых ваучерами. Когда к владельцу миллиардного дела могли прийти с предложением все отдать, а в ответ на категорический отказ тем же летом, в дачный сезон, в водохранилище, где на бережку стояла громадная дача владельца, было запущено двое водолазов. Телохранители жарили шашлыки, поглядывая на хозяина, который пошел сполоснуться от жары. И утонул владелец в секунду. За ножки утянутый.
Ну да ладно, об этом еще напишут историки.
3. XXI век. Приезд в Монтегаско
Два парня с рюкзачками, перешучиваясь, сели в самолет Москва — Монтегаско.
А на дворе уже, между прочим, стояло первое десятилетие двадцать первого века.
Два красавца-брюнета с классическими профилями витязей в тигровой шкуре, по поводу которых профилей патрульные менты в Москве щелкали клювами вслед, но проверять паспорта почему-то не стремились: кому охота нарываться на иностранцев. Макаронники, похоже. Тем более что спины слишком прямые, и хоть плечи как у качков, но ноги длинноваты для люберецких и солнцевских молодых шестерок при банде. И оскал, гля, как на рекламе. Зубы другие. Не наши, короче.
Ну их.
Единственно что: Галя, которая работала в тот день на стойке регистрации в аэропорту Шереметьево-2, посмотревши второй паспорт кряду, что-то заморгала: два подряд одинаковых паспорта у ребят… Имя и фамилия полностью совпадают, даже дата рождения один в один. Близнецы? Но имена же тоже одинаковые. Так не бывает в реале! И чё теперь делать?
Да ладно. Не твоя была компентенция, компен…тенция, скажут в особом отделе, зря подняла хипеж, задержка самолета влетит тебе в увольнение по статье. Фотографии-то разные. Непохожи парни.
Так что ребята беспрепятственно сели в самолет, провели в нем положенное время и вышли в зарубежном аэропорту Монтегаско.
Где стоял и ждал их в ряду встречающих водитель дядя Коля с бумажкой «Серцов Сергей».
К нему подошли два парня кавказской национальности.
Они подошли, надсмеиваясь над кем-то, тихо так друг другу. Он понял. Увидели его. Замолчали.
— Вы ждете Сергея Сергеевича Серцова? — так спросил один.
Второй опять заржал.
— Вот мы и есть он, — опять тот, первый, объяснил.
Пересмеивались.
Как будто их встречали для розыгрыша. Несерьезно отнеслись.
Ни здравствуй, ни прощай. Здесь даже в лифте в гостинице здороваются, когда гости к хозяину приезжают, их сам Коля там размещает.
Сам Коля уже привык к вежливости.
Все тут друг другу улыбаются на всякий случай, в глаза не заглядывай, не поймут.
Пялиться нельзя.
Но эти на него не смотрят, только друг на друга.
Коля спросил:
— А кто Сергей Сергеевич Серцов?
— Оба.
Как припечатал этот.
Опять заржали.
Шутки приехали сочинять тут.
— Попрошу тогда паспорта, — неожиданно для себя сказал Коля. Ну ведь он же отвечал за встречу сына! Не двух!
Они предъявили.
В паспортах все совпадало, кроме номеров.
Делать нечего, пришлось везти их в «Бентли».
Они вертели бошками, опять пересмеивались (он посматривал на них в зеркало заднего вида), и ничего похожего на хозяина в них не было.
Точно, лица кавказской национальности. Чернявые, носатые.
И друг на друга не похожи.
Что-то бормотали. Ржали по-тихому.
Он вез их по тем местам, где жили одни миллиардеры.
Стены, деревья, дома.
Виллы вообще-то! За заборами, за парками.
Как у нас, увидите.
— Дом Валдиса Вемберса, — сказал Коля.
Оба скрючили рожи. Небось и не знают, кто это такой.
— Теннисист, — пояснил Коля. — Пятнадцатая ракетка мира.
Они, как дебилы, вытараскали глаза. Челюсти отвесили.
