Журналюга - [12]

В двухэтажной бревенчатой гостинице, Доме колхозника, чисто вымытый пол был застелен мешковиной, постояльцы ходили по прихожей и лестнице в шерстяных носках. Все было настолько по-домашнему, что вторжение в этот уютный мир шумной оравы вызвало у дежурной ужас.

— Нету местов! Нету и не будет! — замахала она руками.

Лозовский сунул ей под нос цэковское удостоверение, завладел телефоном, строго спросил домашний номер и имя-отчество первого секретаря райкома партии и набрал номер.

Никакого восторга от общения с московским журналистом Лозовским, сопровождающим по командировке ЦК ВЛКСМ группу передовых строителей БАМа, первый секретарь не выразил.

— Какого лешего они не вернулись спецрейсами? — раздраженно спросил он.

— Заезжали домой, — разъяснил Лозовский. — Кто в Подмосковье, кто в Рязань. Взяли несколько дней за свой счет и съездили. Они уже по два-три года на БАМе, соскучились по дому. Центральный комитет комсомола не счел возможным отказать им в этой просьбе, — нахально соврал он и подмигнул передовым строителям. Они засмеялись, а один из них, постарше, показал Лозовскому сразу два больших пальца.

— Как только комсомол за что-то берется, вечно из этого получается полный бардак! — высказался первый секретарь об инициативах ЦК ВЛКСМ. — Мы-то почему должны этим заниматься?

— Да, у нас бывают недоработки, — признал Лозовский, все больше входя в роль энергичного комсомольского функционера. — Центральный комитет партии нас критикует, но никогда не отказывает в помощи. Мы не имеем права рисковать здоровьем лучших строителей Байкало-Амурской магистрали. Если оставить их на ночь в аэропорту, они получат воспаление легких. Я не могу взять на себя ответственность за такое решение, — добавил он, давая понять: если вы можете, валяйте, но если что, сами понимаете.

Секретарь не то чтобы испугался, а решил не связываться:

— Передайте трубку дежурной.

— Я вас слушаю, — пропела дежурная. — Конечно, сделаем. Местов шесть. Их сколько? Сейчас спрошу.

— Двенадцать, — доложил майор.

— Их целых двенадцать! Да, обязательно. На раскладушках. Да, передам.

Она бережно, как хрустальную, положила на аппарат трубку и укорила:

— Совести у вас нету. Таких людей беспокоите. Они пришли с работы, кушают, а вы со своими глупостями. Шестерых возьму. Остальным велено идти в гостиницу Гидростроя. Это в Новом городе, от нас прямо и прямо. Они туда позвонят.

В Доме колхозника оставили молодоженов, двух девушек, простуженного паренька и майора, окончательно задубевшего в своем плаще. Вшестером отправились дальше. По дороге познакомились. Одну девушку, бойкую крашеную блондинку с короткой стрижкой, звали Катей. Вторую, с гитарой — высокую, тоненькую, как подросток, с красивыми русыми волосами, собранными тяжелым узлом на затылке, как бы погруженную в себя, — Таней. Лозовский приметил ее еще в Благовещенске. Она все время поджимала руки, словно стесняясь их, прятала в рукавах свитерка. Когда в телефонном разговоре с секретарем райкома партии он назвал свою фамилию, она внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала. Парня постарше звали Николаем. Его сухощавая фигура уже была тронута зрелой мужицкой силой. Двое других, Гена и Влад, были невысокие, крепенькие, лобастые, как бычки.

На границе старого райцентра и поселка гидростроителей возвышалось трехэтажное школьное здание. Доносились звуки «Школьного вальса», в окнах второго этажа мелькали пары, на крыльце вспыхивали огоньки сигарет.

— Никак выпускной вечер? — удивилась Катя. — Почему так рано? У нас, я помню, был в конце июня, а сейчас только май.

— А я уже старый. Даже не помню, когда у нас был выпускной вечер, — признался Николай.

— А что вечер был — помнишь? — спросила Катя.

— Что был, помню.

— Значит, не такой ты и старый, — сказала она и почему-то засмеялась.

Пока они оживленно вспоминали свои выпускные вечера, спереди надвинулось аккуратное новое здание с ярко освещенным крыльцом. В окнах желтели одинаковые занавески. Это была гостиница, да такая, о какой командировочный люд может только мечтать: теплая, уютная, с горячей водой.

Здесь их уже ждали. Молодая приветливая дежурная определила девушек в двухместный номер, парней в двухместный с раскладушкой, а Лозовскому как лицу начальственному выделила одноместный с ванной. И хотя ему предстояло провести здесь всего одну ночь, неожиданное перемещение из холодного барака в отдельный номер с мягкой мебелью создало ощущение душевного комфорта, почти счастья. Прав был майор-железнодорожник: с общественной работы всегда что-то перепадает.

Первым делом Лозовский отогрелся в ванне, потом заглянула Катя и пригласила поужинать. На столе в их комнате громоздились соблазнительные домашние припасы. Но едва успели навалиться на них со здоровым молодым аппетитом, обостренным прогулкой по морозцу, в дверь постучали, всунулась дежурная:

— Извините. Приятно кушать. К вам пришли. Можно?

Вошла молодая женщина с тщательно уложенной прической, за ней две девушки в плащах, из-под которых были видны белые платья. И словно бы звуки «Школьного вальса» проникли вместе с ними в гостиничный номер.