Виктор Левашов
Придурки или Урок драматического искусства
Постановка комедии А.Н.Островского
"Без вины виноватые"
во 2-м отделении "Норильлага"
в апреле 1945 года
в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СПИВАК Ефим Григорьевич - руководитель лагерного
драмколлектива, за 50 лет
ШКОЛЬНИКОВ Петр Федорович - старший лейтенант НКВД,
оперчекист
Участники спектакля:
ФРОЛОВА Лариса Юрьевна
ЗЮКИНА Серафима Андреевна
БОНДАРЬ Иван Тихонович
ЖУК Николай Евдокимович
КОНВОЙНЫЙ - молодой парень с Тамбовщины
Действие происходит в одном из клубов "Норильлага"
в конце марта и начале апреля 1945 года.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
НАШЕСТВИЕ
Загудел рельс на вахте - пробили "съем".
Закулисье лагерного клуба. Что-то вроде общей, человек
на десять, гримуборной - с узкими тусклыми зеркалами, табу
ретками и дощатым столом. Печка-буржуйка в углу. Очень много
афиш: "Наталка-полтавка", "Сильва", "Весна в Москве", "Пое
динок", "Инженер Сергеев", "Пошився у дурня", "Звезда первой
величины". Афиши разномастные, от руки, на кусках картона,
на оберточной бумаге, редко на ватмане.
Рядом с гримуборной, отделенная брезентовым полотнищем
кулис: черная, страшная, промерзшая пустая сцена. На ней
смутно угадываются очертания стола под кумачом,
транспарант над сценой - следы недавнего то ли
торжественного заседания, то ли другого какого-то
мероприятия.
В гримуборной появляется ЖУК. Ему лет 35 - 40. В обыч
ной одежде лагерника. На груди, на левом колене и на спине
белые нашивки с номером. В руках у него ведро с углем и жес
тяной совок. Подсыпает угля в топку, ставит на печку большой
алюминиевый чайник, пристраивается у огня.
Входит СПИВАК. Он в овчинном кожушке-безрукавке, на шею
артистистично намотан вигоневый шарф.
СПИВАК. Никого еще нет?
ЖУК. Та ни, наши уси. Опера тильки немае.
СПИВАК. Уси. Немае.
ЖУК. Все. Нету.
СПИВАК. А не наши - никого не было?
ЖУК. Не наши?
СПИВАК. Да! Да! Не наши! Никого не приводили?
ЖУК. А кого треба?
СПИВАК. Николай Евдокимович, я всего лишь спросил, не
приводили ли кого-нибудь. И это все, что я спросил!
ЖУК. Никого.
СПИВАК. Что ж, никого - значит, никого. Извините.
ЖУК. На вахте сказали - костюмы сейчас привезут.
СПИВАК. Костюмы - это хорошо. Несите сюда. А я взгляну,
что у нас с декорациями.
Жук и Спивак уходят.
Появляется ЗЮКИНА. Ей около 25 лет. Как и все лагерни
ки, она в ватнике и в ватных штанах с номерами. Но одежда
чистая, ушитая по фигуре, на ногах - новые валенки, поверх
ушанки - теплый платок. Быстро, цепко осматривается. Не об
наружив ничего угрожающего, нашаривает у печки
папиросный окурок, пытается закурить. Но охнарик выкурен до
бумаги. С досадой выбросив его, снимает платок и шапку,
подкрашивает у зеркала губы.
В глубине темной сцены появляется КОНВОЙНЫЙ, молодой
парень в белом овчинном тулупе, с винтовкой на плече. Впере
ди себя он подталкивает ФРОЛОВУ.
КОНВОЙНЫЙ (почти умоляюще). Ну, двигай же, мать твою!
Двигайся, сука старая! Пришли уже!
ФРОЛОВА. Это же клуб.
КОНВОЙНЫЙ. В клубе тоже разные постановки бывают. Да
шевелись же ты, падла!
От сильного толчка Фролова делает несколько шагов и
опускается на скамейку.
КОНВОЙНЫЙ. Гля, куда села, а? Как знала! Самое твое
место! Тут как раз давеча такие же сидели, навроде тебя.
Толковая была постановка!.. Подымайся. Подымайся, блядина!
Я кому говорю!
ЗЮКИНА (выглядывает на сцену). Эй, вы там! Это же сце
на! Храм! Тут даже шапку надо снимать! Базар устроили!
КОНВОЙНЫЙ. Сам черт в вашем храме ногу сломит!.. Дви
гай, падаль!.. (Вталкивает Фролову в гримуборную.)
ФРОЛОВА опускается на пол и придвигается к печке.
ЗЮКИНА. Фу, вони-то! Из какой помойки ты ее выволок?
КОНВОЙНЫЙ. Упарился. Валится, падла, и все. Пройдет де
сять шагов и валится!.. (Достает портсигар.)
ЗЮКИНА. Нелегкая у тебя служба, землячок. Но почетная,
верно? Давай покурим.
КОНВОЙНЫЙ. Кто покурит... (Выбрав папиросу, защелкивает
портсигар и прячет в карман.) А кто и посмотрит. Вот так,
землячка! (Довольный, гогочет.)
ЗЮКИНА. Ах ты, валенок тамбовский! А ну брось папиросу!
Здесь курить могут только режиссер и артисты!
КОНВОЙНЫЙ. А не шибко ль ты, шалава, остра? А ну как я
тебе пасть заткну, а?
ЗЮКИНА. Ты, вертухай говенный, гляди, как бы самому не
заткнули! Война-то не кончилась, как бы тебе не пришлось с
немцами повоевать, а не с бабами на зоне! Вот пожалуюсь, что
ты с актрисой грубо разговариваешь...
КОНВОЙНЫЙ (ухмыляясь). И меня за то с брони снимут?
ЗЮКИНА. Тебя, лапоть, не за то с брони снимут. А за то,
что спирт блатарям продаешь!
КОНВОЙНЫЙ. Ты чего несешь, ты чего несешь, сука? Ты ви
дела, да? Видела?
ЗЮКИНА. А нет? Таких, как ты, любого копни. Брось, кому
сказано, папиросу!
Пораженный ее наглостью, Конвойный колеблется. Входит
ШКОЛЬНИКОВ. Он в черном офицерском полушубке с
погонами. Конвойный бросает папиросу и вытягивается.
Зюкина хочет незаметно поднять папиросу, но в это мгновение
Фролова с неожиданным для ее изможденного вида
проворством хватает папиросу и быстро прячет в рукав.
КОНВОЙНЫЙ. Товарищ старший лейтенант, по вашему
приказанию зэка доставлена!
ФРОЛОВА (с усилием вставая). Зэка Фролова, двадцать
