Просторная комната в здании управления строительством – трехэтажной блочной коробке на полдороге между Новым городом, опоясанным цепочками жилых вагончиков, и промплощадкой, где под бессонным солнцем северного лета чернеют конструкции будущей теплоэлектростанции.
В комнате куцые шторки на окнах, канцелярская мебель. Сейф, два телефона, свернутое знамя в углу. На шкафу – пыльные спортивные кубки. На стене – новая рабочая куртка и такая же новая белая строительная каска с надписью «ТЭЦСТРОЙ». Здание управления, по-видимому, только недавно построено, во всем чувствуется необжитость, в углу комнаты – ведра с краской, перепачканная известкой стремянка. Сюда же стащено, за неимением другого помещения, разномастное спортивное оборудование: конь, маты, боксерская груша; у стены приткнулась ударная установка.
Раннее утро. Только что по всему городу отзвенели, отпели, отгремели, отхрипели и отверещали будильники. По гулкому коридору управления звучат шаги, гремит ключ в замке, дверь открывается. Входят ЕРШОВ и ЖЕНЯ. Ершов в строгом черном костюме, в каком он был на свадьбе, при галстуке, с белой гвоздикой в петлице. Воротник его пиджака поднят от холода. На плечах Жени легкий плащ, она в длинном белом платье, на кармане плаща струится белая кисея – отслужившая свою службу фата.
ЕРШОВ (рассматривая ключ). А ты сомневалась. Комната шестнадцатая, и здесь, на бирке, тоже шестнадцать! Ну, паразит!
ЖЕНЯ. Здесь хоть тепло…. Сашка!
ЕРШОВ. А?
ЖЕНЯ. Санечка!
ЕРШОВ. Что?
ЖЕНЯ. Ничего…. Ты только его не бей.
ЕРШОВ. Ну, бить-то я его, положим, не буду…. Постараюсь во всяком случае…
Быстро входит КУКУШКИНА. Она в спецовке, в руках папка с бумагами.
КУКУШКИНА. Доброе утро. А где Валерка?
ЕРШОВ (мрачно). Сами ждем.
КУКУШКИНА. Я тут ему сводки подготовила… (Выкладывает на стол бумаги). План мероприятий перепечатывают, к вечеру успеют… (Роется в папке). Не забыть бы чего…. (Посмотрела на часы)…. Ой, опаздываю!…. (Убегает).
ЖЕНЯ. Кажется, я только сейчас почувствовала, как устала… Пойдем-ка, Санечка, домой.
ЕРШОВ. Куда?
ЖЕНЯ. Ты к себе в общежитие, я к себе. Отложим будущее на будущее. Пока полвагончика не освободится. Или в самом деле Дом молодоженов сдадут… Слушай, может, он просто не знал?
ЕРШОВ. Это мы с тобой могли не знать. Шампанское пили? Вот и потеряли ориентировку…
За дверью слышится какая-то возня, она неуверенно открывается. Заглядывает, а потом входит СЕМЕНОВ. Ему, как и Ершову, лет 25-27. В меру добродушен, в меру серьезен, бесспорно обаятелен – вполне современный молодой человек. Он в прекрасном настроении. В руках у него – пожарный топор.
СЕМЕНОВ. Открыто? Вот хорошо, а то я прямо обыскался – нет ключа, хоть ты что! Думал, замок придется ломать! (Бросает топор в угол). Здорово!
ЕРШОВ (не подавая руки). Привет-привет!
ЖЕНЯ. Из будущего.
СЕМЕНОВ (удивлен их холодностью). Из какого будущего?
ЕРШОВ. Из светлого, наверное. В какое будущее ты нас вчера отправил с такой помпой?
СЕМЕНОВ. А! Свадьба. «Ах, эта свадьба пела и плясала…» (Наводит на столе порядок). Ну и какое оно, будущее?
ЕРШОВ. Светлое.
ЖЕНЯ (придерживая мужа). И довольно прохладное. Особенно у воды.
СЕМЕНОВ. У какой воды?
ЖЕНЯ. У обыкновенной. У озера.
СЕМЕНОВ. Вы хотите сказать, что всю ночь гуляли по тундре? Ну, ненормальные! Неужели нельзя было договориться со своими, чтобы они вымелись куда-нибудь – на одну-то ночь!
ЕРШОВ. Договорились. Но когда ребята увидели, как ты нам вручаешь ключ, они решили, что все устроилось лучше.
СЕМЕНОВ. Пришли и завалились спать? Ну, ненормальные! Так растолкать надо было и выгнать на улицу! Свадьба – святое дело!
ЖЕНЯ. (продолжая удерживать мужа). А потом?
СЕМЕНОВ. Известно – самим зайти.
ЖЕНЯ. А дальше?
СЕМЕНОВ. Дальше? Что дальше?
ЕРШОВ. Нет, это мы тебя спрашиваем – что!
СЕМЕНОВ. Понятия не имею. Можно, наверное, партию в шахматы сыграть. Или газету почитать, если нет другого занятия.
ЖЕНЯ. А ребята в этом время будут ходить вокруг общежития?
СЕМЕНОВ. Слушайте, что вы ко мне пристали? Если вам нравится шататься по тундре в первую брачную ночь – я что, против? «А потом…» Даже в краску вогнали!.. (Роется в столе, обшаривает карманы рабочей куртки). И здесь нет… прямо чудеса!.. А как вы сюда вошли?
