Журналюга - [11]
— А почему не говоришь?
— А без толку. Все равно будете врать.
— Про что же мы, по-твоему, врем?
— Да про все. Даже про погоду, ебтыть. «На трассе БАМа температура минус восемнадцать градусов». А в Кувыкте минус тридцать шесть. Это как?
— Значит, пока не наберется сорок человек, рейса не будет?
— Не будет.
— А если до вечера не наберется?
— Наберется к утру.
— Ну вот что, — угрожающе проговорил Лозовский. — Или ты отправляешь рейс, или я расскажу по телевизору, как вы тут работаете!
— Да и расскажи. Напугал, ебтыть. Все равно никто не поверит. Потому что вы все врете. Я только одного понять не могу. Про погоду-то зачем врать?
— Чтобы не волновать народ! — гаркнул Лозовский.
Последнее слово осталось за ним, но победа за начальником перевозок. А победитель всегда испытывает довольство собой и как следствие — снисходительность, а иногда даже благожелательность к побежденному.
Возможно, поэтому часа через полтора начальник перевозок появился у стойки регистрации, отдал распоряжение дежурной смене, а еще спустя некоторое время объявили посадку на рейс Благовещенск — Зея — Тында. Правда, из соображений экономики, ебтыть, дали не Ан-24, а «кукурузник» — старую «аннушку», рассчитанную как раз на двадцать человек. Но это были мелочи. Лозовский повеселел, мысленно он был уже в Тынде.
Майор, однако, не разделял его оптимизма. Он посмотрел через иллюминатор на воду Амура, багровую, как лава, в лучах закатного солнца, и прокричал, перекрывая грохот двигателя и дребезжание фюзеляжа:
— Зря ты выступил! Лучше бы ночь пересидеть в Благовещенске!
— Это почему? — возмутился Лозовский, уязвленный тем, что его общественная активность не получила должной оценки.
— Ни черта не успеем! На ночь застрянем в Зее! Световой день закончится!
— Туда лететь всего полчаса!
— Пока долетим, пока сядем, пока выгрузят почту! А после заката «аннушки» не летают!
Майор оказался прав. Самолет отогнали на край грунтового поля, экипаж и пассажиры, которые летели до Зеи, уехали на аэродромном автобусе, а для остальных сторож открыл зал ожидания в старом деревянном бараке, велел не курить и ушел.
Аэродром Зеи располагался километрах в трех от райцентра. Новое здание аэровокзала только строилось, батареи в зале были чуть теплые. Солнце ушло, затуманились сопки, земля словно бы выпускала накопленный за длинную лютую зиму холод, заполнявший барак снизу, из щелей в полу. Лозовский поддел под куртку свитер, но вскоре понял, что дотянуть до утра будет непросто.
Молодожен спрятал новобрачную под шинель и стал как будто очень беременным. Майор до ушей нахлобучил фуражку, поднял воротник плаща и вжал голову в плечи, шмыгал красным от холода носом. Он был похож уже не на редиску, а на попугая, занесенного злой судьбой в суровое Забайкалье.
Молодые строители чувствовали себя лучше. Они сдвинули скамейки, обложились рюкзаками и сумками, девушек поместили в середину, сбились тесно, грея друг друга. Оттуда доносились обрывки разговоров, негромкий смех. Но и кашляли тоже, один из парнишек был явно простужен.
Наконец Лозовский не выдержал.
— Друзья мои, — обратился он к попутчикам. — Еще немного, и мы вымерзнем здесь, как клопы.
— Клопы не вымерзают, — пробурчал майор. — Клоп, сволочь такая, даже минус пятьдесят шесть выдерживает. Чуть затопишь в балке, он тебе здрасьте, прошу к столу. Тараканы — те да, тараканы вымерзают.
— Значит, вымерзнем, как тараканы. Предлагаю идти в поселок. Там наверняка есть гостиница. На ночь как-нибудь устроимся.
— Гостиница есть, — подтвердил майор. — Но местов нету. Их тут как строят? Сначала строят табличку «Местов нету». А к ней пристраивают гостиницу.
— А вдруг? А не поселят, так хоть согреемся.
Предложение приняли, с шумом вывалили на улицу. Быстро темнело, остро пахло морозцем, но казалось, что здесь теплей, чем в бараке. Впереди тускло светились огни райцентра, а за ним электрическое зарево золотило даже лиственницы на окрестных сопках — там строилась Зейская ГЭС, стоял поселок гидростроителей.
Пока шли мимо серых изб и черного пустого базара, в голове у Лозовского возник план, который мог дать результат.
— Договоримся так, — предложил он. — Вы — передовые строители БАМа, победители всесоюзного соревнования. Летите из Москвы, фотографировались в Кремле у Знамени Победы, а теперь возвращаетесь. Мы с майором сопровождаем вас. Я по линии ЦК комсомола. Он по линии политуправления железнодорожных войск.
— У меня нет предписания политуправления, — обеспокоился майор. — Я по инженерной части.
— Считайте, что получили устное приказание.
— От кого?
— От меня.
Майор немного подумал, шмыгнул носом и сказал:
— Слушаюсь.
— А мы? — высунувшись из-под мышки мужа, пискнула новобрачная.
— Проскочите в массе.
— Как-то это нехорошо, неправильно, — показала она характер.
— Правильно и хорошо — разные вещи, — назидательно объяснил Лозовский. — Если бы мы всю ночь дрожали в аэропорту — это было бы правильно, но нехорошо. А если мы переночуем в гостинице — это будет хорошо, хоть и не совсем правильно. Да и почему неправильно? Вы не строители БАМа? Так завтра станете. И победителями соревнования обязательно будете. Я вам точно говорю, у меня на эти дела глаз острый. Я только посмотрел на вас и сразу понял: они обязательно будут победителями социалистического соревнования, ебтыть.
Былички — это такие были, только маленькие. Я был уверен, что где-то слышал это слово, но у Даля его почему-то не обнаружилось. Получается, я изобрел его сам. Ну и пусть будет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все они уже умерли. Мы тоже умрем. Все. И от нашей жизни останутся никому не нужные книги. Но если мы их не напишем, не останется вообще ничего.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ОТ АВТОРА. В основу сюжета этой пьесы положены события, которые в свое время стали шоком для заполярного Норильска. Пьеса была написана в 1988 году и тогда же поставлена на сцене Норильского драматического театра им. Маяковского. У меня было искушение перенести ее действие в наши дни, так как то, что случилось без малого двадцать лет назад, сегодня стало едва ли не повседневностью. Но я не стал этого делать. Пусть будет все, как было. Ибо то, что происходит сегодня, не сегодня началось. Нет, не сегодня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.