Жуков - [16]

Нет, в части лучше и проще. Проще ли? Никто из командиров не мог и не смел забывать, что дивизия стоит у границы. В который раз об этом напомнил командующий Белорусским военным округом А. И. Егоров. Он умело, быстро проверил полк и подступил к главному — выяснить, в какой степени командование полка сведуще в оперативном искусстве. Ответы понравились командующему.

В заключение Жуков поставил вопрос Егорову:

— Сложность нашего положения заключается в близости государственной границы. По тревоге мы вынуждены были бы выступать в большом некомплекте. Кроме того, полк должен был бы еще выделить из наличного состава кадры на формирование вторых эшелонов. Вступление в первый бой с врагом в ослабленном составе может отразиться на моральном состоянии личного состава.

— Это верно, — ответил Егоров, — но у нас нет иного выхода. А формировать вторые эшелоны частей необходимо. Врага нельзя недооценивать. Надо готовиться к войне по-серьезному, готовиться драться с умным, искусным и сильным врагом.

Остановимся и задумаемся. Беседа командующего округом с командиром полка состоялась летом 1927 года. Почти за 15 лет до Великой Отечественной…

Жизнь, помимо рассудительных бесед с начальством, преподносила сюрпризы с неожиданной стороны. На пятом году командования полком, в 1927 году, Жорж получил неприятный урок. Оказалось, прекрасные качества — чувство собственного достоинства и уверенность в себе — никак не рекомендовали его в глазах вышестоящих. Ему было не привыкать к инспекторским набегам — в полку побывали многие из тогдашних руководителей Красной Армии — В. К. Блюхер, например, но такого еще не было: предупредили, прибывает сам С. М. Буденный в сопровождении С. К. Тимошенко. Наряженные, позвякивающие шпорами Жуков с ближайшими помощниками вышли к подъезду встречать легендарного героя гражданской войны.

В ворота влетели два автомобиля, из которых вышли высокие гости. Особой «кавалерийской» походкой Жуков подошел к ним и отрапортовал по уставу. Те двое недоуменно переглянулись, Буденный бросил: «Это что-то не то», Тимошенко подтвердил: «Нет культуры». Они бегло заглянули на кухню, поинтересовались, «как кормят солдат», потребовали показать лошадей. Полк построили, при осмотре никаких дефектов не обнаружили. Буденный поблагодарил красноармейцев за «отличное содержание лошадей», стремительно нырнув в машины, начальство предъявило для обозрения свои спины. Автомобили взревели и исчезли, оставив после себя чадные выхлопы и недоумение.

Через полчаса в штаб приехал комдив Д. А. Шмидт. Жуков точно доложил о налете на часть Буденного. Не скрывая улыбки, мудрый комдив объяснил: «Надо было построить полк для встречи, сыграть встречный марш и громко кричать «ура!», а вы встретили строго по уставу. Вот вам и реакция». Он куда лучше знал психологию считавшегося пролетарским полководцем Буденного, чем ставший к этому времени самим воплощением аристократа-кавалериста Г. К. Жуков. Из случившегося Жуков сделал выводы, но не те, которые можно было ожидать от заурядного человека.

В 1935 году Жуков вновь встречал Буденного, уже как командир кавдивизии, в Слуцке. Он продумал и подготовил ее с оттенком аристократизма и даже артистизма в военном городке, который утопал в цветах, разведенных женами комсостава по приказу Жукова. Нередких высоких посетителей вошло в обычай встречать в гарнизоне громадными букетами. Для С. М. Буденного заготовили особый букет, вручить который комдив поручил своей семилетней дочери. Семилетняя Эра с трудом удержала букет в руках, произнесла «какие-то приветственные слова, которых я, Конечно, не помню. Помню только, что Семен Михайлович меня расцеловал в обе щеки и что меня просто-таки ошеломили его знаменитые усы, хотя раньше я не раз видела Буденного на портретах».

Самый взыскательный критик армейских порядков не обнаружил бы в трогательной сцене ничего предосудительного. Равный по принадлежности к благородному роду войск организовал и провел встречу вышестоящего, по равного по духу начальства.

* * *

Пожалуй, сама логика несения отлично налаженной, в первую очередь им самим, службы выработала в Жукове качества традиционного русского военачальника. Не бездумное копирование многостолетних моральных и иных ценностей замечательной русской кавалерии. В постепенно возвращавшуюся форму вливалось иное содержание. С 1926 года Жуков был не только командиром, но и комиссаром своего полка. Довольно редкое отличие по тем временам! Порожденное очень весомыми причинами — постепенным введением в армии единоначалия. Во всяком случае, отныне Жуков уже по должности был обязан превосходить подчиненных не только в познаниях в военном деле, но и марксистско-ленинской философии.

В конце 1929 года Жукова, назначенного командиром 2-й кавбригады родной дивизии, откомандировали в Москву на курсы усовершенствования высшего начальствующего состава (КУВНАС). Серьезнейшие занятия проводили крупные военачальники и ведущая военная профессура. Жуков, к этому времени неутомимый читатель профессиональной литературы, получил новый импульс к самостоятельной работе. Впрочем, как и другие обучавшиеся на курсах. Все они, по словам Жукова, «увлекались военной теорией, гонялись за каждой книжной новинкой, собирали все, что можно было собрать из литературы по военным вопросам, чтобы увезти с собой в части». Отныне и навсегда при переезде семьи Жуковых основное и самое тяжелое имущество — книги.