Жуков - [14]

Время было трудное, в погоне за белогвардейскими бандами отряд все время передвигался. И мама была зачислена в штаб отряда писарем. Как она рассказывала, спуску от командира ей никакого не было. А однажды он чуть было не отправил ее на гауптвахту за какую-то оплошность при подготовке художественной самодеятельности. Трудности и лишения кочевой военной жизни не мешали их счастью. И оба, уже на моей памяти, любили вспоминать эти годы — как мама часами тряслась в бричке, как перешивала военные гимнастерки на юбки, а красноармейские бязевые сорочки на белье, как плела из веревок «босоножки».

Первое, за что взялась сельская учительница в семейном быту, — научить мужа правильному русскому языку. С приятным удивлением она отметила выдающиеся способности у любимого и любящего ученика.

* * *

Советская Россия победила, война осталась позади. Созданная революцией и для защиты революции Красная Армия отныне была обречена на поддержание и совершенствование своей боевой мощи в мирных условиях. Положение в стране было таково, что на цели обороны просто нельзя было изыскать не только большие, но и достаточные средства. От нужды пошли эксперименты, тем более что в тогдашнем руководстве почти все почитали себя знатоками и военных дел. То учреждали трудовые армии, то звали к немедленному отказу от кадровой армии и переходу к милиционной системе комплектования. Споры, споры «наверху», зачастую выплескивавшиеся на страницы печати. Однако то, что для высокопоставленных теоретиков было успехом и поражением соответственных, нередко эксцентричных доктрин, для служивших в Красной Армии было делом жизни, ибо над дискутирующими грозовой тучей висела демобилизация. С 5,5 миллиона в 1921 году до 562 тысяч человек в 1924 году, то есть армия была сокращена в 10 раз.

Кто останется в ее рядах, определил уже приказ Реввоенсовета Республики № 504 от 1 марта 1921 года!

«1. В основу оценки соответствия лиц комсостава занимаемым должностям и представления к продвижению… ставить боевые качества и преданность Советской власти…

2. С особым вниманием относиться к оценке тех начальников, которые выдвинулись на командные должности из красноармейской среды во время революционной войны…Они особенно ценны для армии. Если теоретические познания в военном деле этих лиц невелики, то необходимо стремиться поднять их военное образование».

Ближайшее будущее Г. К. Жукова тем самым предопределялось. Он доказал свои боевые качества, преданность Советской власти и вышел в командиры из красноармейского состава. Первые полтора года долгожданного мира до середины 1923 года слились в памяти Жукова в один беспросветный день, перегруженный хозяйственными хлопотами. Он, со старой армии привыкший к воинскому порядку, был вынужден мириться с тем, что полк стоял не в казармах, с конюшнями, а квартировал по деревням в разоренной войной обнищавшей Белоруссии. В избах жили и командиры, пищу готовили в походных кухнях. На каждом шагу приходилось изобретать изобретенное и разбирать неизбежные конфликты. Поэтому он был встревожен внезапным вызовом поздней весной 1923 года к командиру дивизии, прославленному военачальнику гражданской войны Н. Д. Каширину. Не натворил ли он чего-либо, ставший уже заместителем командира 40-го кавалерийского полка 7-й Самарской кавалерийской дивизии.

Разговор с Кашириным оказался приятным и интересным, тем более что он поинтересовался, как Жуков представляет будущую войну и роль конницы в ней. Жуков замялся. Каширин произнес приличествующие случаю слова о необходимости учиться и объявил о назначении его командиром 39-го Бузулукского кавалерийского полка. В 27 лет! Да, имели наметанный взгляд и чутье на людей те, кто привели Красную Армию к победе в гражданской войне. Без колебаний выдвинул в командиры полка в мирное время Н. Д. Каширин, а правильность выбора подтвердил новый командир дивизии, прославленный герой гражданской войны Г. Д. Гай.

Осенью 1923 года полк Жукова отличился на маневрах в районе Орши, получила высокую оценку и вся 7-я кавдивизия. Оказалось, что за маневрами наблюдал М. Н. Тухачевский. Участники постаралисьне ударить лицом в грязь, они понимали — рядом кордон, из-за которого недружественные глаза следят за каждым шагом Красной Армии. Польская агентура, надо думать, доложила в Варшаву, а оттуда пошло на Запад — боеспособность красной кавалерии растет. Доказательство — полк Жукова наголову разгромил условного противника после стокилометрового марша по пересеченной местности. Без отставших, сохранив конский состав. Победа! Пришло время распрощаться и со стоянкой по деревням, дивизию передислоцировали в Минск, где ее ждал более или менее подготовленный военный городок.

Дивизия шла в Минск, от нового расквартирования до тогдашней беспокойной польской границы рукой подать. Предстояло служить в ближайшем тылу театра военных действий против потенциального противника. Окрыленная «победой» на маневрах, успевшая отдохнуть несколько дней после учений, кавдивизия вступила в Минск во всем тогдашнем блеске отлично обученной русской конницы. Цокот копыт, грохот тачанок. Оркестр и полковые трубачи. Красовавшийся на прекрасно выезженном коне комполка принимал как должное: «Тысячи минчан вышли на улицы города. Крики «ура!», приветствия сопровождали нас по всем улицам, — удовлетворенно писал Жуков. — Вообще, я думаю, ни в одной другой стране армия не пользуется такой симпатией и всеобщей любовью народа, как наша, Советская Армия».