Жуков - [12]

В унылом завшивевшем госпитале еще подхватил тиф. При выписке он едва стоял на ногах, комиссия врачей определила: месячный отпуск. Куда ехать? Конечно, к родным в Стрелковку. В родной деревне Жукова шло изъятие комбедовцами «излишков» хлеба у тех, кто считался кулаками. Выздоравливавший, опаленный гражданской войной, естественно, считал, что земляки в тылу правы, большевистской правотой. Но как это было далеко от боевых будней на фронте! Кое-как отдохнув, Жуков обратился в военкомат — вернуть его в действующую армию. На старавшемся держаться со строевой выправкой бойце лица не было. Ему выписали направление в запасной батальон в Тверь, оттуда на курсы красных командиров.

В январе 1920 года Жуков стал курсантом Рязанских кавалерийских курсов, разместившихся в Старожилове, бывшем поместье. Военные дисциплины преподавали бывшие офицеры царской армии. Учили хорошо, но Жуков счел, что они все же работали «от» и «до». Среди курсантов он был приметен — старшина 1-го эскадрона, принимал участие в обучении штыковому бою, строевой и физической подготовке.

Курсанты, набранные из бойцов, отличившихся в боях, были безупречны по социальному положению — из рабочих и крестьян-бедняков и по этой причине малограмотны. Большой осведомленностью в политико-экономических дисциплинах не отличались и их преподаватели. Укрепились совместными усилиями в вере в правоту дела — освобождение не только России, но и всего мира от ига международного капитала. Прилежания курсантам было не занимать.

В июле 1920 года личный состав курсов направили в Москву, в Лефортовских казармах поспешно формировалась 2-я Московская бригада курсантов. Хорошо вооружили. Жуков рвался повидаться со знакомыми в Москве, с юношеской любовью — Машей. Но у командиров также нашлись в городе неотложные дела, и они часто отлучались, оставляя за главного по эскадрону Жукова. Он так и не побывал у любимой, она вскоре вышла замуж за другого.

В середине августа бригаду перебросили в Краснодар для действий против войск генерала Улагая, высадившихся из Крыма в низовьях Кубани и на Черноморском побережье. Открывалась последняя глава гражданской войны — белые попытались взять реванш, используя недовольство Советской властью. На Кубани горючего материала было сверхдостаточно — пресловутая политика «расказачивания», физического истребления казаков вызывала гнев и возмущение населения. Хотя власти уже опомнились и эксцессы стали редкостью, население не успокоилось. Врангель счел подъем антисоветских настроений на Кубани за начало народного движения. По его расчетам, десант Улагая должен был мигом обрасти добровольцами и, образовав «армию возрождения России», смести перед собой сопротивление. В штабе Врангеля уже носились с планами поднять после Кубани Дон и вновь разжечь пожар гражданской войны. Для начала на всем Юге.

Обстановка диктовала — нужны стремительные действия, не теряя и дня. Операции должны проводить абсолютно надежные войска, в которых исключался не только переход на сторону врага, но и дезертирство. Таким ударным соединением и была прибывшая из Москвы курсантская бригада. В скоротечных боях курсанты разгромили отряды Улагая. Главари частично сбежали в меньшевистскую Грузию, другие вернулись в Крым. Разрозненное сопротивление, партизанская война, однако, не угасала.

В повседневную жизнь курсантов вошли небольшие, но жестокие схватки. Утомительное, кровавое дело, осложнявшееся категорическими приказами не ожесточать мирное население. Больше того, помогать беднякам и семьям красноармейцев. Выставив заставы и держа оружие под рукой, курсанты ремонтировали дома, сельскохозяйственный инвентарь, надворные постройки. Помогали в работах. Как могли разъясняли жителям благородные цели Советской власти и низость царских генералов, не желавших сложить оружие перед народом. На гиперболы в первом случае и уничтожительные эпитеты во втором не скупились.

Хотя Жуков всем сердцем рвался туда, где происходили главные события — на Днепр, в Таврию и, наконец, к Перекопу, курсантская бригада осталась на Кубани. В Армавире лучшие курсанты были досрочно выпущены и направлены на пополнение частей, поредевших в боях с врангелевцами. Жуков принял взвод в 14-й отдельной кавалерийской бригаде, занимавшейся уничтожением улагаевцев, оставшихся от десанта и прятавшихся в Плавнях. Среди рубак-казаков появление красного командира Жукова, да еще в красных штанах, вызвало явное недоброжелательство и насмешки. Командиры, узнав, что он с 1915 года в армии, подобрели, бойцам своего взвода, а их было 30, Жуков коротко сказал:

— Меня уже предупредил командир полка Андреев, что вы не любите красные брюки. У меня, знаете ли, других нет. Ношу то, что дала Советская власть, и я пока что у нее в долгу. Что касается красного цвета вообще, то это, как известно, революционный цвет, и символизирует он борьбу трудового народа за свою свободу и независимость…

Выслушав командира, бойцы без слов разошлись. В самое ближайшее время Жуков повел взвод в атаку в конном строю, разбил банду без потерь со своей стороны. Разговоры о красных брюках кончились, а Жуков получил в командование эскадрон.