Жуков. Маршал на белом коне - [212]

Дружба продолжилась в годы службы Жукова на Урале. Есть фотография, сохранённая Эллой Георгиевной, на которой запечатлены маршал и агроном. На обороте пространная надпись: «Вам, Георгий Константинович, моё простое крестьянское спасибо! Моя русская душа преисполнена гордостью и радостью, что из среды нашего русского народа выходят непревзойдённые полководцы. Ваше имя будет, как имена Суворова и Кутузова, вечно прославляться нашими потомками, и оно никогда не изгладится из народной души. Живите и здравствуйте долгие годы, Георгий Константинович. Охраняйте нашу Родину, а на нас, уральцев и сибиряков, всегда надейтесь. Т. Мальцев».

Служебный телефон Жукова прослушивался. «Жучки» стояли и в квартире, и на даче. Так что уединиться маршал мог только на прогулках, на рыбалке да на охоте. Впрочем, даже во время охоты охранники МГБ находились поблизости. Они, конечно, раздражали маршала и неумением вести себя в лесу, да и самим своим присутствием. Уральцы это понимали. И однажды во время утиного пролёта самую удобную позицию устроили в камышах на мелководье — на сваях установили бочку, замаскировали её камышом. Когда егерь, щурясь в улыбке, спросил Жукова, где он решил расположиться, на косе или в бочке, маршал, мгновенно поняв его замысел, указал на одинокую бочку. Тот вечер для стрелка был особенно удачливым. Лодка приплыла за ним уже затемно, когда Жуков расстрелял весь патронташ.

Слежка за маршалом окончилась в начале 1952 года. По всей вероятности, последовало высочайшее повеление, и охрана МГБ была заменена охраной Министерства обороны. Жуков подыскал себе надёжного младшего лейтенанта — Алексея Гриднева, выпускника окружных курсов усовершенствования офицерского состава. Сказал ему:

— Команду себе наберёшь сам. Около меня должен быть максимум один человек охраны. А так как ты единственный офицер и лично отвечаешь за мою безопасность, то этим человеком будешь ты. С этого времени будешь сопровождать меня и в командировках, и на учениях, и в неофициальных поездках.

С того дня Жуков вздохнул свободно.

Но потепление началось раньше. В начале 1950 года совершенно неожиданно его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В те годы процедура выдвижения кандидатом в депутаты была равнозначна избранию. Выдвигали трудовые коллективы, как правило, крупные, где были большие парторганизации. Кандидатура, конечно же, предварительно согласовывалась с Москвой, с ЦК.

Впрочем, выдвижению кандидатуры Жукова помог случай. По одному из избирательных участков кандидатом согласовали молодую доярку. Но неожиданно против неё выступил старейший коммунист, фронтовик, влиятельный человек. Доводы для отвода оказались вескими. Газета «Уральский рабочий» вышла с неполным списком кандидатов — Ирбитский избирательный округ № 290 пустовал. Обком лихорадочно искал подходящую замену. И вот первый секретарь Свердловского обкома партии В. И. Недосекин предложил на обсуждение кандидатуру «уже успевшего зарекомендовать себя с самой лучшей стороны коммуниста Жукова». Члены бюро обкома встретили предложение Недосекина напряжённым молчанием. И тогда первый секретарь пояснил, что накануне разговаривал по телефону с товарищем Сталиным и согласовал с ним кандидатуру командующего округом.

О нюансах Недосекин докладывать не стал. Нюансы были. Когда он назвал Сталину фамилию Жукова, наступила долгая пауза. Завершиться она могла чем угодно. И вдруг Недосекин услышал: «Ну что ж, Жуков, так Жуков!»

И вот в феврале 1950 года в газете «Уральский рабочий» впервые за два года пребывания Жукова в округе появилась статья, в которой упоминалось имя маршала — сообщалось, что «труженики колхоза имени Чапаева Галактионовского сельсовета Туринского района назвали своим кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР командующего войсками Уральского военного округа маршала Жукова».

Совершенно очевидно, что в сознании Сталина в эти годы что-то произошло. Либо он был целиком удовлетворён наказанием своего верного и непокорного маршала, либо пришёл к мысли, что Жуков не враг, что партийные подхалимы больше наговаривают на него. Наверняка диктатор читал отчёты сотрудников МГБ, которые фиксировали каждый шаг командующего Уральским военным округом, каждое его слово, каждый контакт. К тому же в это время на Дальнем Востоке назревал конфликт, который мог привести к началу третьей мировой войны. Руководитель Северной Кореи Ким Ир Сен уговаривал Сталина двинуть объединённые силы на Южную Корею. Весной 1950 года во время визита Ким Ир Сена в Москву Сталин, до этого колебавшийся, дал, наконец, согласие на проведение военной операции. Северокорейская армия строилась по типу Советской армии и была оснащена советской техникой и вооружением.

План наступательной операции на юг разрабатывал главный военный советник в КНДР генерал-лейтенант Васильев. Сталин и Ким Ир Сен опрометчиво посчитали, что он справится с задачей. Лучшие генералы и маршалы, побеждавшие на фронтах Великой Отечественной и советско-японской войн — Конев, Мерецков, Василевский, Малиновский, Говоров, — к разработке и проведению корейской операции не привлекались. Сталин их держал во втором эшелоне. Возможно, и Жукова из Одесского округа в Уральский переместил намеренно, чтобы тот со своей вымуштрованной группировкой на всякий случай находился ближе к театру военных действий.