Жизнь за грезы, или Околдованная женщина - [89]

«Да-а-а, — протянул Вадим. — (Вот что значит «присматривайся», — подумал он). — А теперь пойди и разузнай, что творится вокруг, что там происходит?..»

Но-гун-ен вбежал в комнату, где работал и жил Вадим, и с ходу очень взволнованно сказал: «Господин Вадим, через два с половиною часа предпоследний караван отправляется в путь, а через день уйдет и последний караван. Но он пойдет совершенно в другом направлении — в противоположном тому, куда следует отправиться нам. Мы должны следовать с этим караваном, уходящим через два с половиною часа в сторону знаменитого монастыря и буддийского храма. Одни мы пойти не можем, так как это вызовет подозрение эмиссаров, и они с помощью Си-рен-ега обязательно задержат нас и потребуют объяснения. А это очень неприятная процедура, и та ситуация, в которой мы окажемся, будет не из лучших. Пытки и истязания, перенесенные на допросах у Си-рен-ега, покажутся просто детскими забавами против тех, которые будут применять новые эмиссарские следователи. Они вас посадят в металлический ящик и будут держать его на солнце, и вы будете задыхаться от духоты, достигающей 80 — 90 градусов. У вас будут обмороки, судороги, а они будут твердить одно: “Скажите, любезный, что вам известно о катастрофе инопланетного космического корабля и на какую разведку и какого государства вы работаете”. И когда вы скажете все, что вам известно, они будут твердить: “Вы подробнее, подробнее говорите. От нас, любезнейший, скрывать ничего не надо”. И вы будете говорить. А когда уже скажете все, что вам известно и уже больше сказать нечего, они вас отправят в этот душный ящик. Когда вы будете задыхаться от духоты и отсутствия кислорода, они через тоненькую трубочку дадут вам немного прохладного воздуха, но как только вы очнетесь, подача этого спасительного воздуха прекратится. И так пока вы не умрете. А умереть быстро вам не дадут. Вас будут мучить долго. Пока не убедятся в том, что от вас уже больше ничего получить нельзя. Тогда вы умрете. Но муки будут долгими. Так что, дорогой Вадим, быстро собирайтесь и в путь. Двух мулов я уже достал, и они ждут, когда мы их навьючим. За работу, господин!» И сам приступил к укладке вещей и продовольствия в тюки и свертки. Вадим еще ничего не решил, но Но-гун-ен уже работал во всю свою мощь. Несколько минут раздумья, и Вадим тоже включился в работу. Через полчаса все вещи и продовольствие с водой были упакованы и вынесены во двор, где ждали мулы. Труднее оказалось добыть фураж для животных. Но расторопный Но-гун-ен решил и эту задачу. Он отдал несколько сот рупий погонщикам из каравана, и те с удовольствием перевалили фуражные вьюки со своих мулов и помогли навьючить животных Но-гун-ена. Вдобавок погонщики отдали две пары монашеского одеяния, чтобы они не отличались от сопровождающих весь караван. Ко времени отправки каравана у Вадима и Но-гун-ена все было готово и они по первой же команде пристроились в хвост каравана. Погонщики каравана и охрана были монахи того монастыря, куда направлялся драгоценный груз с результатами исследований и держался в глубокой тайне. Погонщики и охрана не знали и не имели никакого представления о том, какой груз они везут и охраняют. Может быть, что-то знал об этом главный монах, являющийся начальником каравана? Но и то это только домыслы. Им всем кто-то, кому они подчинялись, приказал: получить груз и доставить его туда-то в целости и сохранности. Больше им знать и не полагалось. Это служивые люди, и они честно несли свою службу.

Караван двинулся и к ночи уже был далеко от тех мест, где он грузился и формировался. Никто их не проверял, никто ничем не интересовался.

Вездесущий Си-рен-ег даже не показывался. Он целиком был занят с эмиссарами, и его больше ничего уже не интересовало.

Под видом и якобы в составе каравана двигались со своим грузом и Вадим и Но-гун-ен. Весь их груз составляли продовольствие, фураж, собственные вещи да кое-какие документы и записи Вадима, касающиеся найденного в поисковой работе, и некоторые сообщения Главного Мудреца лаборатории. Эти нехитрые ценности и составляли груз каравана, состоящего из двух животных и двух погонщиков: Вадима и Но-гун-ена. Пока же они следовали в общем караване, и никто не обращал на них внимания. Монах, он же погонщик животных основного каравана, продавший Но-гун-ену фураж и подаривший монашеские одежды, довольный тем, что ему вручили деньги, вообще забыл обо всем произошедшем и занимался вместе со всеми погонщиками порученным ему делом, как мог, развлекался в этом трудном и изнурительном переходе.

Кончались третьи сутки движения каравана, следовало готовиться к ночному отдыху, но команды главного начальника каравана на этот счет никакой не поступало. Караван двигался в обычном ритме, и никаких признаков предстоящего ночного привала никто не наблюдал. Все знали, что времени на переход очень мало, и тратить его на отдых никто не собирался.

Но вот в лучах заходящего солнца погонщики увидели освещенные солнцем золотые купола огромного буддийского храма, а правее его мощную стену из красного кирпича, ограждающую монастырь. Вот в этих стенах, глубоко в подвалах и будет храниться этот бесценный груз, доставленный навьюченными животными, и никто десятилетиями, а может быть, и более не взглянет на страницы тех записей, которые сделали ученые-мудрецы, корпевшие над ними долгие годы поисков и исследований.