Жизнь в стиле Палли-палли - [3]

Шрифт
Интервал

Местные жители искренне считают, что их кухня — самая здоровая в мире и не устают вести просветительскую работу среди заезжих иностранцев: «А вы знаете, что кимчхи помогает похудеть, снижает уровень сахара и холестерина, защищает от рака?» Или: «Между прочим, наш традиционный бутерброд — кимпаб значительно полезнее гамбургера». С последним утверждением, пожалуй, не поспоришь. Действительно, полезнее. Во всяком случае, в нем меньше калорий, чем в его американском «собрате», ведь кимпаб — это обычно рис с овощами, завернутый в сухой лист водорослей (см. рецепт ниже). Хлеб корейцы практически не едят, мяса употребляют не особенно много, отдавая предпочтение морепродуктам, так что проблема ожирения в этой стране не стоит, а ее жители отличаются завидной стройностью, и выглядят гораздо моложе своих лет.

Возьми частичку родины с собой

Мне кажется, что иностранцы, приезжающие в Корею, делятся на две категории: на тех, кто вступает в фан-клуб корейской кухни и становятся ее адептом, и на тех, кто местную еду на дух не переносит из-за ее неимоверной остроты. Лично я — в числе первых. Иногда мы, подсевшие на «самую вкусную и полезную еду в мире», напоминаем вампиров, один раз попробовавших кровушки и навек потерявших покой. Вернувшись из Кореи домой, мы и здесь умудряемся отыскать и кимчхи, и острую перцовую пасту, и все остальное. Благо, теперь это не так уж и сложно. До того дошел прогресс, что кимчхи можно спокойно купить в «Ашане».

Но даже я, при всей своей любви к корейской кухне, не могу понять корейцев, которые, отправляясь в туристическую поездку в любую страну, питаются там исключительно в корейских ресторанах!



Как-то раз мне довелось видеть в Сеуле такую телевизионную рекламу корейской пасты из красного перца «кочудян»… Париж, Эйфелева башня, цветут каштаны, элегантные парижанки пьют кофе с круассанами в кафе на бульваре. И посреди всей этой красоты сидит на корточках голодный кореец и горько плачет. Не милы ему ни парижские круассаны, ни фуагра — он тоскует по родной, привычной пище. Но тут с неба, прямо ему в руки падает заветная красная коробочка со зверски острой перцовой пастой. И ласковый женский голос за кадром мурлычет что-то вроде: «Острая паста «кочудян» в удобной упаковке. Добавляй во все блюда. Возьми частичку родины с собой!»

Словом, никакие заморские яства корейцев-туристов не интересуют — это подтвердят работающие с ними гиды. Куда бы житель Страны утренней свежести ни приехал — в Париж, Пекин или Москву — всем местным угощениям он предпочтет родной «доширак». Наши русские борщи или оливье кажутся корейцам или слишком жирными, или безвкусными — в них же нет острого красного перца! Чем так уж хороша красная икра, им тоже не очень понятно. А тот факт, что русские и украинцы едят сало (замороженный жир свиньи) повергает корейцев самый настоящий шок.

А что насчет собак?

«Подумаешь, сало! Да они вообще собак едят», — скажете вы. Тут все не так однозначно, как мы привыкли думать. Это специфическое кулинарное пристрастие разделяют далеко не все жители Корейского полуострова. На каждом углу здесь нашими лучшими четвероногими друзьями, конечно, не закусывают. Известный в этих краях суп из мяса собаки — «посинтхан» (он же «Суп долголетия») считается деликатесом, стоящим немалых денег. Это наваристое первое блюдо готовят в специализированных ресторанах, куда просто так не попасть. И основные его едоки — пожилые мужчины, заинтересованные в сохранении своей потенции. Особой популярностью «посинтхан» пользуется летом, так как считается, что «собачий суп» помимо того, что сохраняет мужскую силу, помогает пожилому организму с легкостью переносить изнуряющее сочетание жары и высокой влажности воздуха, столь характерное для августа в здешних широтах.

Местная молодежь эту традицию не поддерживает и, как мне показалось, немного ее стесняется. По крайней мере, никто из опрошенных мною молодых корейцев в поедании собачатины не признался. Однажды, правда, я заподозрила в этом веселого таксиста, который как-то очень активно советовал мне посетить «dog restaurant». Но вскоре выяснилось, что разговорчивый водитель имеет в виду «duck restaurant», т. е. заведение, специализирующееся на блюдах из утки.



Но далеко не у всех собак в Корее столь незавидная участь. В суп идут лишь животные особой породы, выращиваемые именно в гастрономических целях на специальных фермах.

Как это ни парадоксально, но основными и любимейшими домашними питомцами в корейских семьях тоже являются собаки. Как правило, очень маленькие, декоративных пород. Зачастую такой песик — настоящий кумир семьи. Его в прямом и переносном смысле носят на руках: за здоровьем четвероногого друга следят лучшие ветеринарные доктора, его кормят вкусной и здоровой пищей, наряжают в забавные костюмчики, водят в специальные собачьи салоны красоты, где делают модную прическу и маникюр с педикюром, а иногда красят уши в какой-нибудь веселенький цвет. Может, такая сумасшедшая любовь к домашним собачкам является не чем иным, как результатом своеобразного комплекса вины перед их менее счастливыми сородичами, пущенными на «посинтхан»? Кто знает…


Рекомендуем почитать
Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.