«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» - [277]

С. 426Из города Киева… – …а колдунью… – См. текст этого стихотворения на с. 577–578.

С. 426А она, правда, позже… – …А я была его женой… – О. без ошибок цитирует стихотворение Ахматовой о Гумилеве (23, с. 67), написанное, впрочем, не после рождения Льва Гумилева (в 1912 г.), а до – в 1910 г. Интересно, что в газетной публикации у О. было хронологически правильно: “…через полгода нашей совместной жизни, я писал, конечно – скорее в шутку. А все же… (следует текст стихотворения “Из логова змиева…”. – О.Л.). А она тогда же писала обо мне… (следует текст стихотворения “Он любил три вещи на свете…”. – О.Л.)” (280, с. 6). Зато текст стихотворения Ахматовой в газетной публикации фрагментов НБН был процитирован неправильно:

Он любил три вещи на свете:

Старые французские стихотворения,

Стертые карты Америки

И церковное пение.

Не любил, когда плачут дети,

Не любил малиновое варенье

И женской истерики,

А я была его женой.

(Там же)

Сомневаясь в точности цитирования этого стихотворения, О. в газетном варианте сделала к нему примечание: “Цитирую по памяти” (там же).

Отметим, что М.М. Кралин обнаружил аналогию к зачину стихотворения Ахматовой в следующих словах героя Кнута Гамсуна – Глана: “Я люблю три вещи… Я люблю грозу любви, которая приснилась мне однажды, люблю тебя и люблю этот клочок земли” (цит. по: 27, с. 315).

С. 427И никогда, если бы она сама не потребовала, не развелся бы с ней. Никогда! Мне и в голову не приходило. – Здесь О. как будто прямо отвечает на претензию Ахматовой из ее записной книжки: “Почему нигде и никогда <я> не прочла, что развод попросила я, когда Н<иколай> С<тепанович> приехал из-за границы в 1918 <году>” (143, с. 251).

С. 427Я всегда весело и празднично, с удовольствием возвращался к ней. – Сравните в газетной публикации фрагментов из НБН: “Но несмотря ни на что, Гумилев продолжал любить Анну Ахматову, хотя и иначе, но «может быть еще сильней». Конечно, как он сам признавался:

– Святой Антоний может подтвердить,

Что плоти я никак не мог смирить.

Он, как Блок, но без блоковского трагизма, а с веселой бездумностью считал, что поэту полагается:

…любить ее на небе

И изменять ей на земле.

Своим изменам он не придавал значения, они не шли в разрез с его «небесной любовью». Он вел напряженную активную жизнь. В первый же год после свадьбы он отправился в свое второе африканское путешествие, надолго покинув жену. Но он всегда возвращался к Ахматовой радостно, еще влюбленней” (280, с. 6).

С. 427Придя домой, я по раз установленному ритуалу… – …бегать и гоняться друг за другом. – Намек на эту игру находим в концовке письма Гумилева Ахматовой от 16 июля 1915 г.: “Курры и гуси!” (123, т. 8, с. 189).

С. 427–428Да, конечно, – продолжает он… – С ним она настоящая Анна Горенко – Горе. – В газетной публикации фрагментов из НБН Гумилев винился совсем в другом:

“– Теперь я вижу, что я был во многом виноват, даже, пожалуй, во всем виноват. – Как могла такая гордая, такая талантливая женщина согласиться на роль веселой птицы-певуньи, покорно ждущей своего мужа, думающей только о его уюте и покое, заранее прощая ему все его прегрешения. Ведь тогда уже началась ее слава. Но – и это меня страшно удивляло и даже немного задевало – она делала вид, что не замечает своей славы и принимала ее как должное. Одним словом – «попирала свою славу ногами». А я. Чего бы я не дал, чтобы добиться славы. Даже мог бы душу черту продать.

– Земная слава, как дым,

Не этого я просила…

и:

…А наутро притащится слава

Погремушкой над ухом греметь…

Ахматова действительно имела право так презрительно писать о славе. Это не было позой, как у большинства поэтов” (280, с. 6–7).

Если сердце ищет гибели, / Тайно просится на дно… – С ошибкой цитируется финал стихотворения Блока “Обреченный” (1907):

Тайно сердце просит гибели.

Сердце легкое, скользи…

Вот меня из жизни вывели

Снежным серебром стези…

Завела, сковала взорами

И рукою обняла,

И холодными призорами

Белой смерти предала…

Как над тою дальней прорубью

Тихий пар струит вода,

Так своею тихой поступью

Ты свела меня сюда.

И в какой иной обители

Мне влачиться суждено,

Если сердце хочет гибели,

Тайно просится на дно?

(55, т. 2, с. 249)

Было горе… Текст стихотворения “Колыбельная”, из которого взяты эти строки, см. на с. 526.

С. 428 – Но ведь, – говорю я… – …холодно и надменно произносит он. – В газетном варианте публикации фрагментов из НБН Гумилев вел себя куда менее благородно и подробно обсуждал с ней второго мужа Ахматовой.

С. 428В тот весенний день 1921 года… – …и это огорчает Гумилева. – Речь идет о портрете Гумилева работы художницы Надежды Константиновны Шведе-Радловой (1894–1944) (см. вкладку к нашему путеводителю). Об этом портрете вспоминала и О. Гильдебрандт-Арбенина: “…в большой летней комнате стоял мольберт с портретом Гумилева работы Шведе – удачный – с темным, почти коричневым лицом, среди скал (я думаю Абиссиния), с красным томиком в его красивой руке” (96, с. 451).

О дальнейшей судьбе этого, к сожалению, не сохранившегося портрета см. в мемуарах О. Грудцовой (Наппельбаум): “Шведе написала портрет Гумилева, на фоне сине-синего неба и пальм, он напоминает героев Киплинга. Портрет долго хранился у Иды (не помню, подаренный ей или папа его купил), но в период репрессий сестра сожгла его. Увы, это не помогло, в начале пятидесятых годов ее арестовали. Среди предъявленных ей обвинений фигурировал и фотоснимок с этого портрета, сделанный ею” (116, с. 25). См. также воспоминания самой Иды Наппельбаум: 250, с. 191–195.