Жизнь на грани - [42]

– Хрен с ним, – произнесла она, сглатывая комок в горле.

Павел подошел к Кристине. Он уже жалел, что обманул девушку, и хотел было ее отговорить, но…

– Я останусь с тобой, – прошептала она. – Кроме тебя, никого у меня нет. А хуже не будет.

– Почему?

– Потому что хуже уже некуда.

«Make your point», – обычно говорят англичане в случае недопонимания. Действительно, сейчас им следовало объясниться. Прояснить позиции. Даже самые близкие люди, понимая друг друга с полуслова, подчас вынуждены поговорить о самом главном, хрупком и дорогом для них.

– О’кей. Но почему ты остаешься на самом деле? – спросил он, памятуя, что everybody lies[13].

– Ты же знаешь почему. По правде говоря, я уже не знаю, где здесь здравомыслие, когда вокруг творится такое. Наверное, по-хорошему, мне нужно взять тебя сейчас, как маленького мальчика, за руку и вывести вон из комнаты или уйти отсюда одной и больше никогда о тебе не вспоминать, но не могу.

– Спасибо… Но все же, может, нам и правда лучше сбежать? – попытался пойти на попятную молодой человек.

– Глупый… Я же вижу, что ты все решил. Если требуешь честности от меня, то и сам смотри правде в глаза.

Опять молчание. Обоим говорить тяжело, будто к языку привязаны здоровенные камни. Снова абсурд. Что тут вообще скажешь? Павел заглядывал по ту сторону положительного себя… на плохую, жестокую свою часть. Ту, что хотела крови и желала возмездия. Сейчас она была сильнее, и ни к чему обманывать ни Кристину, ни самого себя.

Облизнув губы, Павел спросил:

– Если у меня все получится, неужели ты сможешь смотреть на меня прежними глазами? Жить с тем, у кого руки в крови?

– Поживем – увидим. С тобой я поняла, что все, что есть у человека, – это настоящее. Но все-таки вспомни, не ты ли говорил, что всегда можно иначе, что самое важное в человеке то, как он справляется со своими проблемами?! Так как, как ты справишься со своей? Убив хозяйку?

– А если ты или я были бы на месте Вики?! Что тогда?! Как бы ты тогда заговорила?! – спросил Павел, впав в настоящее бешенство. Таким Кристина его никогда еще не видела, и не дай бог увидеть девушке его таким еще раз…

«Take it or leave it», – порой говорят жители туманного Альбиона после горячего обсуждения сложного вопроса. Прими это или оставь это.

– Ты видишь, я прав. И я не хочу, чтобы сейчас ты осталась со мной через силу, чтобы потом винить меня в том, что я совершил. Или в том, что я испортил тебе жизнь.

Пару минут молчали. Стояли, смотрели в окно комнаты и слушали, как какой-то мужчина, видимо, Палыч, заходит в ванную. Повозившись там с полминуты, он уносит Вику (наверное, в каком-нибудь мешке из-под сахара или картошки, словно старый матрас с клопами) в никуда.

Входная дверь захлопывается, и Кристина произносит:

– Я остаюсь здесь. С тобой. – Подумав над словами Павла, девушка вернулась в свои подростковые годы и вспомнила, как однажды в летнем лагере переспала с хорошим мальчиком, с которым они проводили много времени вместе.

Ей сложно было судить теперь о том, как бы все было, продолжи они тогда свои отношения. Кто знает, возможно, ей бы не пришлось сейчас стоять здесь, пережив аварию, развод с супругом и бог знает какие еще превратности жизни? Павел никогда не спрашивал, а она так никогда ему не сказала, что авария, после которой она лишилась ноги, случилась по вине мужа – он был пьян.

Не удивительно, что Кристина запрятала воспоминания о счастливых отношениях с тем мальчишкой так далеко, – ей не хотелось думать, что она, возможно, поспешила с замужеством.

Так или иначе, Павел прав, и произошло то, что произошло. И для нее теперь важнее всего в жизни было не лишиться этого молодого человека, оставив его в этой комнате одного и навсегда – как того парня в лагере, с которым она даже не попрощалась, укоряя себя за то, что позволила себе вольность.

– Но если у тебя не получится сделать то, что задумал, то мы съезжаем. И, будь уверен, что, если ты окажешься в тюрьме, я не буду тратить свою жизнь и ждать твоего возвращения. Что скажешь?

Теперь пришел черед решать Павлу. Вены на его шее вздулись, голова болела, а виски горели так, словно вместо мозгов в черепе была аджика из перца чили.

Если и был момент, чтобы все исправить, то он был сейчас. Подумав о чем-то своем и что-то для себя взвесив, Павел ответил:

– Идет.

Хотя он знал, что в ту минуту мог сказать любимой: «Идем отсюда», он решил пойти на риск. Потому что в этом мире жестокость бьет через край. И быть может, если он перекроет – пусть ценой своей свободы или даже жизни – хоть один кран, через который льются корысть и бессердечие, то мир станет лучше.

Так что да, он решил, и совесть его была спокойна. Алевтина Эдуардовна получит по заслугам, а дальше будь что будет. Но по крайней мере, он отомстит за Вику и за все унижения, которые пришлось перенести Кристине.

Глава 13

Неявная симпатия к подонкам,

которая всегда жила во мне,

свидетельствует, кажется, о тонком

созвучии в душевной глубине.

Игорь Губерман. Иерусалимские гарики

1

Жизнь – это такая круговерть, в которой бывает, что не находишь себе места, или, напротив, место-то есть, но тебе кажется, что оно не твое. И тогда хочется быть кем-то другим, думая, что «вот там» – там было бы здорово. Но на самом деле все мы слегка потерявшиеся. Люди, живущие по принципу неопределенности Гейзенберга и законам Бора…