Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [80]

Стоит напомнить, что в августе 1939 г. в Будапешт прибыл Артур Хендерсон, известный член парламента от лейбористской партии, и была достигнута договоренность, что я приму его 26 августа. В это утро пришло известие о полете Риббентропа в Москву, и мы спросили Хендерсона, готов ли он встретиться со мной, несмотря на неожиданный драматический поворот событий. Я, со своей стороны, естественно, не имел причин отказываться от ранее намеченного плана и принял Хендерсона с большой заинтересованностью.

7 сентября нашего министра иностранных дел снова вызвал Риббентроп, который спросил его, имеет ли Венгрия какие-либо территориальные претензии к Польше. На что Чаки, конечно, ответил отрицательно. Он едва успел вернуться в Будапешт самолетом, как Риббентроп позвонил ему и потребовал разрешить использовать железную дорогу на Кашшу для атаки на Польшу с юга. В этом требовании, при одобрении Муссолини, было отказано. Я был готов скорее умереть на эшафоте, чем позволить использовать территорию Венгрии в подобных целях. Поэтому я отдал приказ, что если какие-либо военные части предпримут попытку пройти через этот район, то все мосты должны быть взорваны. Граф Чиано в своем дневнике, говоря об ответе Чаки Риббентропу, заметил, что показывает его осведомленность, что немцы не собирались забыть об этом отказе и намерены были, придет день, напомнить об этом.

Так случилось, что никаких действий с нашей стороны предпринимать не потребовалось. Блицкриг в Польше быстро завершился благодаря поддержке, оказанной немцам русскими[68], и из-за отсутствия действенной помощи со стороны Великобритании. Война закончилась трагическим разгромом несчастной Польши. Британцы тогда отозвали гарантии, которые они предоставили ранее Румынии.

Готовность, с которой Венгрия приняла гражданских и военных беженцев из Польши, говорит сама за себя. Была организована широкомасштабная помощь, и многие из тех беженцев пополнили ряды польской армии в изгнании. Равным образом Венгрия была готова сформировать вспомогательную бригаду в помощь близкородственным финнам, на которых напала Советская Россия[69].

Происходившие события явственно повлияли на венгерское общество. Гитлер, в результате молниеносных немецких военных кампаний в Норвегии и на Западе, к удивлению и ужасу всего мира, одержал такие военные победы, каких Германия прежде не знала. Вероятно, настал последний момент сделать все возможное для предотвращения войны, прежде чем она приведет мир к всеобщей катастрофе. И вот 30 июня 1940 г. генерал Йодль передает Гитлеру свою докладную записку, в которой, если быть объективным, содержалось несколько здравых предложений к Англии. Когда папский нунций в Берне передал этот документ британскому правительству, Черчилль, как он сам об этом рассказывал, отослал его лорду Галифаксу, министру иностранных дел, с комментарием, что он надеется, что нунцию дадут понять следующее. У британцев нет никакой нужды рассматривать мирные предложения Гитлера, и представители Британии за границей получили строгое предупреждение не принимать предложений такого рода. Гитлер потерял всякий кредит на Западе, и попытки немецкой оппозиции установить контакт с западными державами также окончились ничем. В это же время Рузвельт, как об этом стало известно из опубликованных документов, готовился вступить в войну с целью окончательного уничтожения власти Гитлера.

В это время в Венгрии начали раздаваться голоса, которые требовали последовать примеру Италии, отказаться от политики неучастия в войне и открыто заключить союз с Германией. Главными адвокатами этой политики были представители офицерского корпуса, которых поставил на ключевые посты Гёмбёш, когда он одновременно был премьер-министром и военным министром. На эти заявления надо было что-то отвечать, а не просто игнорировать их. Все территории, отторгнутые от Венгрии по условиям Трианонского договора, были равно дороги венгерскому сердцу. Но одна из них, Трансильвания, занимала особое положение. По нашим статистическим данным, она была родиной 1 миллиона 700 тысяч венгров, а согласно румынской статистике, там проживал 1 миллион 400 тысяч лиц венгерской национальности. Трансильвания во время 150-летнего турецкого владычества оставалась очагом, в котором поддерживалось священное пламя национального духа. Славные вожди Трансильвании, представители дворянских родов Бочкаи, Бетлены и Ракоци, успешно противостояли турецким властителям, действуя расчетливо и мудро. С другой стороны, Трансильвания была оплотом борьбы с Габсбургами за самоопределение, и ведущий деятель в движении контрреформации первой половины XVII в. кардинал Петер Пазмань образно выражался так: «Нам нужна Трансильвания, чтобы не дать немцам возможности плевать нам на голову». К концу XVII в. княжество Трансильвания перестало существовать, но секеи в Юго-Восточной Трансильвании продолжали считаться достойными представителями венгерской нации, и участие трансильванской венгерской аристократии в государственной жизни было значительным. Историческое, а особенно социальное и экономическое развитие этого региона, к несчастью, привело к тому, что территории с чисто венгерским населением захватили румынские пастухи и сельскохозяйственные рабочие, так что область с преимущественно румынским населением сформировалась между областью венгерского населения собственно Венгрии и такими же компактными поселениями венгров в Трансильвании.