Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [82]

Два с половиной месяца спустя мы получили «приглашение» присоединиться к Пакту трех держав. Были предприняты значительные усилия, чтобы убедить нас в том, что мы удостоены чести стать четвертым участником Пакта, заключенным между Германией, Италией и Японией. Однако вскользь был сделан намек, что в случае, если мы проявим нерешительность, «почетное место» будет предоставлено Румынии. Пакт трех держав, подписанный 27 сентября 1940 г., не имел безоговорочного характера. Подписавшие документ участники соглашения обязывались, согласно пункту 3, поддерживать друг друга всеми имеющимися средствами – политическими, экономическими и военными, в случае если один из участников пакта подвергнется нападению иностранной державы, которая на данный момент не вовлечена ни в войну в Европе, ни в китайско-японский конфликт. Если судить по его риторике, основной целью пакта было поддержание мира во всем мире и предотвращение войны. Риббентроп подчеркнул это в своем приветствии 20 ноября, обращенном к Венгрии в качестве нового члена пакта. В декларации, которую Чаки зачитал от лица венгерского правительства, эта самая идея была выдвинута на первый план: «Германия, Италия и Япония заключили союз, чтобы воспрепятствовать распространению войны и принести всему миру как можно быстрее длительный и справедливый мир». Чаки подчеркнул тот факт, что Венгрия пыталась разрешить вопрос Трианонского договора «без пролития крови и мирным путем» и что она исполнена желания «поддерживать добрые отношения со всеми своими соседями». Вернувшись из Вены, Чаки в своем отчете о поездке утверждал – увы, его уже нет в живых, чтобы подтвердить это, – что Риббентроп официально заявил ему следующее: страны, подписавшие пакт, сохраняют полную свободу решать, в какой форме они могут оказать поддержку своим партнерам по пакту, в случае если в этом появится необходимость. В конечном счете все произошло иначе.

В Комитетах по иностранным делам Верхней и Нижней палаты парламента присоединение Венгрии к Тройственному пакту вызвало резкую критику со стороны Тибора Экхардта, лидера Партии мелких хозяев, и графа Бетлена, хотя последний достаточно справедливо заметил, что правительство, оказавшись перед выбором, чисто по-человечески выбрало из двух зол меньшее. Весьма вероятно, что наш отказ мог вызвать немедленное вторжение немецких войск в Венгрию; отсрочить его на три с половиной года помогло наше присоединение к пакту. Самое важное для нас было выиграть время. Румыния и Словакия подписали пакт спустя три месяца после нас.

Одна фракция в парламенте заявила, что соглашение «ни в коей мере не касается политических взаимоотношений каждого подписанта и Советской России», но у меня были обоснованные сомнения по поводу этого пункта. От нашей разведки мне поступали тревожные сообщения о военных приготовлениях русских.

Роковое немецкое влияние на нашу внутреннюю политику показали события июля 1940 г., когда был раскрыт заговор салашистов. В их планы входило освобождение вождя их партии Ференца Салаши, который тогда находился в тюрьме, и убийство министра внутренних дел Керестеш-Фишера. Они также намеревались заставить меня отказаться от власти в пользу Салаши. В декабре состоялся суд. Члены парламента, участвовавшие в заговоре, были лишены парламентской неприкосновенности. Член партии «Скрещенные стрелы» Вирт и 15 человек из 23, которым предъявили обвинение в государственной измене, были приговорены к длительным срокам тюремного заключения и каторжным работам.

28 октября 1940 г. Италия напала на Грецию, и опасность распространения войны на Юго-Восточную Европу стала актуальной, как никогда. Пытаясь противостоять надвигавшимся роковым событиям, мы заключили договор с югославским правительством, чтобы не попасть в то же положение, в каком мы оказались прежде в отношении Румынии. Даже при премьере Цветковиче, преемнике доктора Стоядиновича, и министре иностранных дел Цинцаре-Марковиче Югославия продолжала поддерживать дружественные отношения с Германией. Наш пакт с Белградом означал, что мы продолжали следовать основному направлению внешней политики; к тому же у него было еще одно преимущество: по мнению его инициаторов графа Телеки и графа Чаки, он исключал всякие недоговоренности между странами, ведь Венгрия и Югославия достигли взаимопонимания. Пакт, который отчасти был запоздалым ответом на мою речь 26 августа 1926 г., был подписан в Белграде 12 декабря 1940 г.

Итальянская кампания в Греции поставила Югославию в трудное положение. Смогла бы Югославия и дальше следовать политике держав оси, если бы Берлин не настаивал на ее присоединении к Тройственному пакту, судить не мне. В исторической перспективе вероятность этого была достаточно мала. Рузвельт заморозил 24 марта югославские активы в США даже еще до того, как Югославия подписала пакт, и оказывал постоянное давление на нее, прибегая и к другим методам. Об этом свидетельствует в своих мемуарах Корделл Халл, бывший госсекретарь Соединенных Штатов, и югославский посол в Вашингтоне К. Фотич в своей книге «Война, которую мы проиграли». В любом случае американская поддержка, несомненно, способствовала перевороту генерала ВВС Симовича, состоявшемуся 26 марта 1941 г. всего три дня спустя после подписания Цветковичем Тройственного пакта; и хотя этот переворот в Югославии встретили с ликованием, он стал прологом к необратимой трагедии. Ни на одном из многочисленных фронтов Второй мировой войны военные действия не велись с такой первобытной ненавистью и дикостью, как в Югославии. Воевали не только с внешним врагом. Братоубийственная война вспыхнула между сербами и хорватами, кровавый конфликт возник между сторонниками генерала Михайловича и коммунистическими партизанами будущего маршала Тито.