Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [72]

Когда наш специальный поезд – по пути в Вене к нам присоединился барон Дёрнберг – прибыл утром 22 августа в Киль, нас встретил Гитлер и вручил моей жене букет ландышей. Это было ценным знаком внимания с его стороны, ведь это были любимые цветы моей жены, и они, конечно, были редкостью в это время года. И я должен заметить, что наши комнаты и банкетные залы были постоянно украшены невиданным количеством цветов; а в Берлине в номер моей жены, которая была католичкой, доставили молитвенник и распятие.

Была великолепная погода, когда мы в открытых машинах ехали на верфь Киля: моя жена в автомобиле гросс-адмирала Эриха Редера, я – вместе с Гитлером. Над нами возвышался корпус корабля, элегантного и мощного; это был прекрасный образец современного судостроения, результат изобретательности его создателей, который появился вопреки введенным союзными державами в отношении германских военно-морских сил различным ограничениям. Мы поднялись на трибуну. Моя жена произнесла слова «„Принц Евгений“, я совершаю твое крещение» и нажала электрическую кнопку, бутылка шампанского освободилась из зажима и, подлетев к кораблю, разбилась о его нос. Рабочие точными ударами молотов выбили последние опоры, и «Принц Евгений», постепенно набирая ход, вскоре сошел со стапелей и закачался среди вспененных волн.

После завершения торжественной церемонии Гитлер показал мне верфь «Германия». Повсюду кипела работа. Фюрер особенно акцентировал внимание на том, что мы, два государственных правителя, так легко общаемся с рабочими, что само по себе просто замечательно, потому что у диктаторов есть причины не доверять людям. Со своей стороны я был готов подтвердить, что эти северогерманские рабочие, сильные и высокие, дружески приветствовали нас.

Тем временем моя жена в сопровождении группы женщин и других гостей поднялась на борт лайнера «Патриа», мы же с Гитлером прибыли на командный корабль «Грилле», который он использовал для морских поездок. За завтраком гросс-адмирал Редер произнес краткую речь, в которой он лестно отозвался о моей карьере адмирала и заверил, что «военно-морские силы Германии всегда будут следовать великим традициям австро-венгерского флота и хранить их». В этом отношении моряки кригсмарине действительно доказали свою отвагу.

Во время маневров на Балтике, в которых были задействованы торпедные катера и артиллерия, в качества судна-цели был выбран «Церинген», которым управляли на удалении. Поражало большое количество кораблей, принимая во внимание то короткое время, которое выпало Германии для восстановления своего военного флота.

На обратном пути в Киль Гитлер предложил мне поговорить вдвоем без свидетелей. С последней нашей беседы в Оберзальцберге прошло два года, и за это время в Гитлере произошли разительные перемены. Он вел себя как хозяин Европы, когда объяснял свой план поглощения Чехословакии, который стал известен как Зеленый план. Его целью, как заявил фюрер, был разгром чехов; если будет необходимо, следует разрушить Прагу и сделать Чехословакию немецким протекторатом. Гитлер сказал, что принял окончательное решение начать войну, и попытался убедить меня в необходимости ввести венгерские войска в Словакию с юга, в то время как немцы вошли бы на территорию Чехословакии с запада. Он дал мне понять, что в качестве награды нам позволят оставить под своим управлением те области, которые мы оккупируем. Его предложения были высказаны в виде просьбы, на что я очень вежливо, но твердо ответил, что участие в этом Венгрии исключено. Конечно, добавил я, у Венгрии есть претензии к Чехословакии, но у нас есть желание и намерение добиваться их разрешения ненасильственными средствами. Я подчеркнул, что в любом случае наши войска недостаточно сильны, чтобы преодолеть укрепления, возведенные на границе. «Мы снабдим вас оружием», – прервал меня Гитлер. Но я твердо стоял на своем и даже предупредил его о риске большой войны, так как, по моему мнению, ни Англия, ни Франция, ни тем более Советский Союз не будут пассивно наблюдать за оккупацией Чехословакии Германией.

Утренний дружеский настрой испарился; наш разговор закончился на довольно неприятной ноте. Разговор, подобный тому, что имел место между мной и Гитлером, состоялся между Риббентропом, Имреди и Каньей; и опять прозвучала многозначительная фраза: «Если вы желаете участвовать в обеде, то вам следует принять участие и в его приготовлении». Господин фон Вайцзеккер, участник беседы, заметил тогда, что ответ венгров «вызвал возражения». Конечно, наш премьер и министр иностранных дел отказались, как и я, обсуждать военное сотрудничество. Немцев также раздражали консультации, которые проходили тогда между Венгрией и государствами Малой Антанты, результаты которых были одновременно опубликованы в Будапеште и в коммюнике о встрече в Бледе 21–22 августа Совета Малой Антанты, состоявшейся под председательством югославского премьер-министра Милана Стоядиновича. В своем заявлении обе стороны заявили о неприятии подхода с позиции силы во взаимоотношениях между нашими странами, в то время как право Венгрии на перевооружение было полностью признано.