Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [45]

Тем не менее французы, а отчасти и чехи были совсем другого мнения. Хотя войска под моим командованием в Сегеде были готовы действовать, я все еще не мог начать наступление на Будапешт, несмотря на то что правительство Белы Куна вынудили уйти в отставку под давлением командования румынской армии и после предъявления ультиматума Верховного совета Антанты в Париже. Бела Кун бежал в Вену, прихватив с собой финансы страны[45]; повинный в смерти множества людей Тибор Самуэли был застрелен жандармом при попытке пересечь границу. Социал-демократическое правительство Пейдла было свергнуто 6 августа 1919 г. в результате государственного переворота. Новый премьер-министр Иштван Фридрих сформировал временный кабинет, упразднил республику и назначил эрцгерцога Иосифа-Августа, который во время падения монархии исполнял обязанности Homo Regius, то есть был представителем короля в Венгрии, регентом Венгрии.

Таким образом, существовало два правительства, и у каждого были связаны руки; и это при том, что союзные державы все еще требовали, чтобы в венгерском правительстве были представлены все партии. Тем временем румынские войска вошли в Будапешт на следующий день после переворота и отказались вывести их в ответ на требование Верховного совета Антанты. Мне нет необходимости описывать в деталях, чем занимались румыны в столице. Генерал Г. Бандхольц, американский представитель четырехсторонней военной миссии Антанты в Будапеште, подробно рассказал в своих мемуарах (An Undiplomatic Diary. New York, 1933), как румыны демонтировали и вывозили оборудование целых заводов. Если бы не его своевременное появление в Королевском дворце, он был бы неминуемо разграблен. Национальный музей он тоже спас в последнюю минуту; грузовики уже стояли у входа, готовые вывезти богатую добычу. Генерал запечатал двери музея и предупредил всех покушавшихся на него, что он сделал это по распоряжению союзных держав.

Эрцгерцог Иосиф подтвердил мое назначение главнокомандующим Венгерской армией, и я использовал свое положение и потребовал от премьер-министра Паттантьюш-Абрахама, чтобы он издал этот приказ независимо от военного министра. В то же самое время я начал планировать возможную передислокацию находившихся под моим командованием частей. Мне предстояло решить сложную задачу – требовалось каким-то образом пересечь узкую полосу земли, расположенную между сербскими и румынскими войсками. Когда 12 августа эрцгерцог сообщил мне, что Межсоюзническая военная миссия потребовала, чтобы вся операция была немедленно отменена, а войска отведены в Сегед, я понял, что он не поддерживает эти приказы. Выполни мы их, и мы останемся под властью французов и не сможем предпринять в дальнейшем никаких действий. Пытаясь объяснить, что я не могу выполнить приказ, я привел в свое оправдание тот факт, что нет никаких средств коммуникации с войсками, уже находящимися на марше, за исключением разве что попытки сбросить им приказ с аэроплана; и я вызвался сам выполнить это задание. Я вылетел из Сегеда в компании своего адъютанта майора Магашхази, когда правительство уже готовилось уйти в отставку, а французы были уверены, что я вернусь. Однако, подняв аэроплан в воздух, я развернул его в направлении озера Балатон. Там мы и приземлились на убранном поле вблизи курортного места Шиофок. В то время там находилась штаб-квартира большевистских сил. Одного только вида орлиного пера на фуражке моего адъютанта, указывающего на его принадлежность к Национальной армии, было достаточно, чтобы большевики обратились в бегство. Прошло всего два дня, и не осталось ни одного сочувствующего красным. Начальник их Генштаба и несколько офицеров раскрыли нам свои истинные взгляды и сказали, что мы можем на них рассчитывать. Когда я зашел вместе с майором Магашхази в штаб, то по его приказу красногвардейцы приняли положение «смирно», а затем исполнили команду «На караул!» перед представителем национальной армии. На следующий день к нам присоединилась рота офицеров под командованием полковника фон Пронаи.

Я намеревался создать заградительную линию от Балатона до Дуная и продвинуть ее до Будапешта, но то, как складывалась общая ситуация, говорило о том, что это скорее дипломатическая, а не военная задача. Джордж Кларк, представитель Антанты в Венгрии, отправил британского офицера в Шиофок, через которого он сообщил о своем намерении нанести мне визит. Поскольку я хотел поехать в Будапешт, чтобы переговорить с правительством Фридриха, а также с представителями союзных держав и румынским главнокомандующим, я попросил передать ему, что будет удобнее, если я зайду к нему. Через несколько дней я получил приглашение от него и без помех добрался на машине до Будапешта. Я обратился с просьбой к Кларку, чтобы он остановил продвижение румынских войск; я рассказал также генералу Мардареску о своих намерениях и показал ему на карте ту линию раздела, на которой я намеревался разместить свои части.

– А что, если мы пересечем эту линию? – спросил он.

– Тогда мы откроем огонь, – ответил я.

Мы обменялись несколькими резкими репликами, и на этом наш разговор был окончен.