Жизнь человека - [6]

Как ты пережить сумел все это?

Смерть друзей. Разрывы вдоль кювета.

Долгий фронт и госпитальный тыл…

— Молод был.

Как ты пережить сумел все это?

Средь степей холодный блеск рассвета.

Жизнь вдали от дедовских могил…

— Старый был.

Парад планет

Всеобщих помыслов предмет.

Испуг и даже ослепленье…

Кончается парад планет,

И скоро снимут оцепленье.

И в суматохе новых дней

Душа доверчивая рада,

Что, может, легче будет ей,

Чем в срок вселенского парада;

Когда отбой сыграют там,

И, вспомнив прежние приметы,

Вновь разойдутся по домам,

Забыв равнение, планеты.

Приезд деда

Хоть из пушки вверх пали! —

Дверь — ив солнечной пыли

Дед, явившийся внезапно.

А ведь ждали только завтра.

Так он смотрит всякий раз,

Задержав глаза на внуке,

Словно видит всех сейчас

После длительной разлуки.

Внук, ликуя и дрожа,

Позабыл и про гостинец,

Крепко дедушку держа

За его большой мизинец.

«Это внуки резвятся тут…»

Это внуки резвятся тут

Среди лета или зимы.

Чем быстрее они растут,

Тем скорее стареем мы.

Среди света, а то и тьмы,

Зная многое наперед,

Тем скорее стареем мы…

А быть может, наоборот?

Апрель

Исполнен мир восторга.

Мчат льдины кое-где.

Но тонкая восьмерка

С полудня на воде.

Снежок недавний стаял,

Заголубел зенит,

И длинноногий стайер

Вдоль сквера семенит.

Мальчишки близ асфальта

Гоняют мяч… У них

Пока что нет офсайда

И сложностей иных.

Футбольные прозвища

В спорте прозвища как в деревне,

И традиции эти древни.

Каждый ловко и прочно зван:

Слон. Михей. Косопузый. Жбан.

Так заходит сосед к соседу

Длинным вечером на беседу.

Эта явная теплота

Между близкими принята.

Оборачиваясь на кличку,

Что с годами вошло в привычку,

Усмехаешься: «Молодежь!..»

И опять от ворот идешь.

Потому что взяты ворота…

В этом все-таки было что-то:

Гусь. Чепец. Пономарь. Стрелец…

А играет-то как, стервец!

Аэропорт

Аэропорт в работе и в заботе.

Но сколь неодинаков интерес —

Лететь ли вам, иль вы кого-то ждете,

Иль сами опускаетесь с небес.

Вы чуточку задумались с устатку.

Но разное волненье в вас живет —

Спешите ли по залу на посадку,

Идет ли на посадку самолет.

Баллада об окопах. Лето 1941 -го

Исходит от дворов

Вечернее мычанье.

А за деревней ров

Хранит в полях молчанье.

Он хмуро ждет врага.

Дождется ли? А надо б! —

Чтоб вскинуть на рога

Своих гранитных надолб.

Но как не наяву,

Тут звук, подобный вою,—

Неужто на Москву? —

Течет над головою.

И снова тишина

Сгустившихся потемок.

И песня не слышна,

И разговор негромок.

Как будто в небесах,

Где прокатился рокот,

О ваших голосах

Догадываться могут.

Но вот уже и спят,

Чуть свет вставать готовы,

Ровесницы солдат,

А может быть, и вдовы.

А эти пацаны,

Смеявшиеся живо,

Какие видят сны

За месяц до призыва?

В полях сгорел закат.

Усталые лопаты,

Что у крыльца стоят,

Мерцают как лампады.

Мигает маяком

Звезда за пеленою.

И пахнет молоком,

И пылью, и войною…

Баллада о московском затемнении

Грозные ночи Москвы —

Помнится каждая ночка:

Улицы, крыши, мосты,—

Черные — ни огонечка.

Тьма над столицей одна:

Ни фонаря из-под арки,

Ни делового окна

Или беспечной цигарки.

Всюду главенствует мрак,

Ибо имеется мненье,

Что нарушает лишь враг

Строгий закон затемненья.

Помниться ль будет в веках

Или же только в начале?..

Но нарушалось — и как! —

Жесткими теми ночами.

Но озарялось как днем —

Синим прожекторным светом,

Желтым зенитным огнем,

Бьющим без устали следом.

Вспышкой машины чужой,

Рухнувшей в страшном увечье.

Вставшим за каждой душой

Заревом в Замоскворечье.

Всё получили сполна

Люди московского тыла.

А постепенно война

Дальше на Запад катила.

Осточертело давно

Жить в затемнении лютом.

Но озарялось оно

Каждым бесстрашным салютом.

Сумерки

Уже с огнями бортовыми

Воздушный лайнер… А внизу

Влачит наполненное вымя

Корова и ведут козу.

И ждут поленья укорота,—

Стоит, расслабившись, пила.

Пора поливки огорода.

Разнообразные дела.

И в голубом пространстве полом

Не много взоров соберет

Над речкой и туманным полем

Распятый в небе самолет.

После битвы

Долго еще до конца.

Ближе куда от начала.

И впереди у бойца

Снова дорога лежала.

Но в городах и в глуши,

Возле огней одиноких,—

Камень свалился с души

Многих, и многих, и многих…

В конце войны

Не то чтобы стройный рассказ

Из жизни тогдашнего тыла,

Но я представляю сейчас

Примерно, как там это было.

Все ближе победная весть.

Девчонки в смятенье высоком.

Не голод, но хочется есть,

Да бьет возбуждения током.

Соленый огурчик один

Запутался в длинном укропе.

А мы — среди чуждых равнин

Давно уже в старой Европе.

А здесь громыхает салют.

Снимают защитную штору.

Болтают, что скоро сольют

Мужскую и женскую школу.

«Помогите маленьким и старцам…»

Помогите маленьким и старцам,

Страждущим от боли и беды.

Доблестному воинству и штатским,

Сытым и опухшим с лебеды.

Равно находящимся под знаком

Эпидемий разных и зараз.

Помогите людям и собакам,

Голубям и коршунам — зараз.

И пускай, исполнено значенья,

В ближние и дальние места

Долетает доброе свеченье

Красного и синего креста.

Десант

Как нас мотало! —

Словно какой-нибудь бедный детсад.

В дрожи металла

Плыл над землею воздушный десант.

Вес парашюта,

Боекомплекта, продуктов, гранат

Был почему-то

Неощутим средь небесных громад.

Ясным и прочным

Помнился мир, что, кренясь под крылом,

Будто бы в прошлом,

Встал на ребро в развороте крутом.

Там тебя ранит,

И санитары — восславим их труд! —