Жизнь человека - [7]

В сумерках ранних,

Если застонешь, тебя подберут.

Нету их рядом

Здесь, где гуляет иная война.

Врежет снарядом

По самолету — и все, и хана.

Дайте побуду

С вами, любимые, год или день.

Глины по пуду

Будет тащить на ботинках не лень.

Линия фронта

Словно цигарками тлеет внизу…

В секцию Фонда

Мира — и я свою лепту внесу.

Жесткие сроки,

Рваный перкаль на сосновом стволе.

И эти строки,

Что вот сейчас у тебя на столе.

История

Когда, забыв свое нахальство,

В крестах и в свастиках начальство,

То, что в развалинах нашлось,

Все подписало и сдалось;

Когда на площадях Берлина

Россия-матушка бурлила,

Придя от тех сожженных нив,—

Среди неслыханного гула

История перевернула

Страницу, палец послюнив.

Школьный музей

Благородство школьного музея.

Как всегда, ни фондов и ни смет.

Пишут дети, ищут чей-то след,

Сами прозревая и мудрея.

Потому им брезжит встречный свет…

В этом их учительниц секрет.

Перед службой

Захотелось напоследок

Наглядеться на соседок,

На далекий синий лес,

На холодный свет небес.

Словно там не будет леса

Или даже интереса

К небу, женщинам — всему,

Что так нравилось ему.

«Холодная равнина…»

Холодная равнина.

Обломки старых слег.

Да смерзшаяся глина —

Там, где раскидан снег.

Негреющее солнце

Над зимнею травой…

Пробитое суконце

Шинелки фронтовой.

Разжалование сержанта

В минуты эти роковые

Забыв пути своих забав,

Разжалованный в рядовые

За самоволку и за баб,—

Кто он сержантам и старшинам,

Чьим наставлениям не внял,

И тем солдатикам безвинным,

Которых сам вчера гонял?

В мгновенье ока обезличен,

Торчит пред всеми напоказ

И в строй встает уже без лычек,

Комбата выслушав приказ.

Война еще на середине,

И что с ним будет впереди?

Дожди такие зарядили,

Что и господь не приведи.

Опять команда прозвучала,

Дорогу новую суля.

И — служба с самого начала

Пошла. Но только не с нуля.

В сорок четвертом

Едва сошел с трамвая —

Навстречу патрули

И, душу обрывая:

— А ну-ка, подрули!

Ты, чучело, откуда?

Позоришь! Внешний вид!..—

Он смотрит, дело худо,

И вякнуть норовит:

— Да я из той метели.

Бумага вот моя.

Домой на две недели

Из госпиталя я…—

В ответ:

— Читать умею,

И не нужны очки.

Не думай, что умнее

Других,— пришей крючки!..

— Домой пустили, братцы.

Ну, как не подчинюсь?

Мне только бы добраться,

А там я починюсь.

Да я пройду дворами,

К вокзалу в аккурат.

Мой поезд под парами,—

Талдычит им солдат.

И страшно, чтобы сдуру

Мальчишки-патрули

Его в комендатуру

Сейчас не повели.

Однополчанину

А. Зайцеву

Не бабочки в травах порхали,

А, нам обдирая висок,

Трещал в парашютном перкале

Натруженный ветер высот.

И в воздухе том накаленном,

Предчувствием душу сверля,

Нам под ноги с жестким наклоном

Летела навстречу земля.

Она с каждым годом покатей,

Она с каждым разом трудней.

И все-таки, Зайцев Аркадий,

Мы ходим пока что по ней.

Сельский обелиск

Война просвистала,

И, резко видны,

Глядят с пьедестала

Герои войны.

На черном железе

Стоят мужики.

Один на протезе,

Другой без руки.

Сновидение

Все никак не мог уснуть

И забыться понемногу.

Видел зимний этот путь,

Видел дымную дорогу.

Сон был порван пополам,

А потом на четвертушки.

И спешил я по делам,

Не подняв щеки с подушки.

Помогите кто-нибудь.

Я с войны хочу вернуться…

Все никак не мог заснуть,

А потом не мог проснуться.

Мемориал

Не жаль уже душ своих бренных.

Декабрьским темнеющим днем

Из лагеря шестеро пленных

Рванули:

— Неужто уйдем?..

Конвой — по горячему следу.

— Уйдем! Не сходите с ума:

Луна не дает еще свету,

Снежку подсыпает зима…

Но — шапки задумчиво скинем,

Поскольку средь снежной слюды

Доныне мерцанием синим

Отмечены эти следы.

«Блики на плитах…»

Блики на плитах

Оставил закат.

Сколько убитых

В могилах лежат!

Племя святое,

Что в пламени том

Умерло стоя.

Упало — потом.

Антивоенное

На Земле пустота,

На Земле — ни души.

Под провалом моста

Шелестят камыши.

Для нежданных гостей,

Совершивших прилет,—

В трубах наших костей

Тонкий ветер поет.

«Сквозь березник тлеют купола…»

Сквозь березник тлеют купола

Старой церкви. И крепчает ветер.

Ты почти такая, как была

Той порой, когда тебя я встретил.

Шутка ли сказать, когда кругом

Перемены, только перемены.

На пути, все более крутом,

Так они теперь обыкновенны.

Шутка ли сказать, когда вдали

Смешаны построек этих стили.

Сколько поломали, возвели.

Даже купола позолотили!

Только предвечерняя звезда

Не сдается времени на милость.

И, со мной пришедшая сюда,

Ты, как небо, мало изменилась.

«Расставанья все и все прощания…»

Расставанья все и все прощания —

С женщиной, и только с ней одною.

С плачущей иль прячущей отчаянье

Женщиной — невестой и женою.

И всесильна жажда возвращения

К женщине — в теченье всей разлуки.

Сквозь преграды все и обольщения,

Горькие сомнения и слухи.

Эти встречи были нам обещаны…

И вовек лучами осиянна

Жизнь, что появляется из женщины,

Как из Мирового Океана.

«Лицо пристроила в ладони…»

Лицо пристроила в ладони,

Поплакала и поднялась.

И оказалась в новой зоне,

С былой утратившая связь.

Лишь в зеркале — в том свете дальнем,

В том обрамлении волос,—

Лицо, промытое страданьем,

Слегка распухшее от слез.

Женские лица

Набирает силу лист.

Я маршрут себе намечу.

Сколько ранних женских лиц

Попадается навстречу.

На троллейбус, на метро

Накатила дымка эта.

Вон их сколько намело —

Словно вишенного цвета.

Сколько свежих женских лиц

Чистым утром на припеке.

И какой-то старый лис,