Жизнь Большой Реки - [24]

Если у читателя есть опыт сборки каркаса для резиновой байдарки, он знает, что эта процедура отнюдь не принадлежит к числу простых. Вроде бы все готово, вроде бы удалось справиться с головоломной конструкцией из десятков прутьев и прутиков, стыков, зажимов и частей настила. Вроде бы каркас полностью собран, осталось лишь засунуть его в резиновую оболочку и натянуть ее, как вдруг… в руке у тебя обнаруживается какая-то непонятная деталь, с которой не знаешь, что делать, и понимаешь, однако, что она не лишняя, что где-то она нужна. Разбирай снова, гадай, примеряй… уф! При этом небольшое пояснение: термометр показывает сорок один градус жары, солнце жжет вовсю.

Потом мы стали перед другой не менее сложной задачей: как разместить, как уложить в байдарке все наше снаряжение? А было его немало.

Перед нами лежала маленькая двухместная байдарочка, гора снаряжения, без которого невозможно обойтись, и в перспективе две тысячи километров по водам Большой Реки.

Долго мы занимались укладыванием, подгонкой, выгрузкой и вновь загрузкой. Нужно было найти какую-то систему, какую-то очередность укладки: вещи, которые нам понадобятся только при разбивке лагеря для ночлега, положить подальше, а то, что необходимо в течение дня, под руками. Но этого нужного «под рука ми» оказалось слишком много. Разве оружие не должно быть под руками? А рыболовные снасти? А фотоаппараты, термосы с пленкой, термосы с противозмеиной сывороткой, аптечка, непромокаемые плащи? Наконец, мачете, кастрюля, сковородка, чайник, немного продуктов? Все это требовалось так уложить, упаковать и закрепить, чтобы, в случае если байдарка опрокинется или утонет, ничто не погибло, не потерялось.

Напоминаю, что носовая часть байдарочки была занята накачанной воздухом автомобильной шиной, вторую такую же шину мы привязали к корме. В случае чего они должны были удержать на плаву заполненную водой или даже перевернутую байдарку. Палатку, сложенную как можно плотнее, удалось впихнуть в кормовой отсек, резиновый матрасик и плащи были сложены на дно и служили в качестве сидений.

С полотняным тентом — изобретением дона Хуана, с флажком аргентинской водной пограничной охраны (подарком префекта С.) на мачточке и флагом Польского торгового флота на носу наш «Трамп» выглядел весьма солидно. Разумеется, только вблизи: на широких же просторах Параны он казался довольно мизерным. Присматриваясь к байдарке критическим взглядом, один из жителей побережья метко назвал ее бихо Колорадо (червячок), потому что у нее была красная оболочка.

_{ПОРТ НА РЕКЕ ИГУАСУ. ГДЕ РАЗНИЦА В УРОВНЯХ ВЫСОКОЙ II НИЗКОЙ ВОДЫ ПРЕВЫШАЕТ ТРИДЦАТЬ МЕТРОВ.　 ПОРТОВАЯ НАБЕРЕЖНАЯ ТОЖЕ ИМЕЕТ НЕСКОЛЬКО «ЭТАЖЕЙ»}

Опережая ход событий, я должен, однако, заметить, что «червячок» сдал экзамен на пятерку с плюсом. Один раз собранный на Игуасу, он выдержал благополучно всевозможные злоключения. Я разобрал его и упаковал лишь двумя тысячами километров ниже, в Буэнос-Айресе.

Первой нашей пристанью была Пуэрто Игуасу. Странная пристань. В самом деле, вообразите: река течет по глубокому ущелью, на горе — селение, от которого по склону спускается дорога, приводящая в конце концов к небольшому каменному молу. Здесь швартуются баржи и лодки. Однако вдоль дороги, спускающейся к реке, расположен не один такой причал, а несколько: в пяти метрах от самого низкого, в десяти, в пятнадцати, в тридцати… Все это и есть пристань Игуасу. Выстроенные на различной высоте по склону платформы из камней служат портовыми набережными реки, у которой разница между самым низким и самым высоким уровнем воды превышает тридцать метров!

Сейчас уровень низкий; стоя на первой платформе, мы разглядываем торчащие высоко над нами «портовые сооружения», но никто не возьмется утверждать, что через несколько дней здесь, где мы находимся, не будет тридцатиметровой глубины.

Уровень реки Игуасу в этом месте абсолютно не зависит от уровня воды в ее верхнем течении. Это бегущая альто Парана устраивает такие фокусы. После тропических ливней в верхней части своего бассейна она резко вздувается и просто останавливает текущую в нее Игуасу. Река перегораживает реку[32].

Наше пребывание в порту вызывает сенсацию: такого судна тут еще не видели. Прощаются с нами шумно и сердечно. Какой-то рыбак шутливо предлагает нам взять на дорогу рыбку, которую он поймал ночью. Эта «рыбка» длиной почти в два метра и весит примерно сотню килограммов. Великолепный экземпляр мангаруйю. С легким беспокойством я подумал о своем рыболовном снаряжении, укомплектованном еще в Буэнос-Айресе. Не слишком ли мои снасти хилые?

Несколько километров по чистой голубой воде Игуасу — и вот мы выплываем на Парану. Собственно говоря, мы вплываем в Парану, несомые водами Игуасу. Километров около десяти одна река течет в другой реке, и воды их не смешиваются. Плывя на стыке двух потоков, мы погружаем весла с правого борта в желто-мутную Парану, с левого — в прозрачные волны Игуасу. Мутность Параны вовсе не означает, что это грязная река, просто воды ее несут взвесь частичек плодородной почвы с Бразильского плоскогорья.

Мы плывем сейчас по глубокой долине. Ее склоны покрыты яркой зеленью, это тропические леса. Минуем место стыка границ, реками перерезанный тройной узел, где сходятся территории Бразилии, Аргентины и Парагвая. Теперь правый берег парагвайский. Но это мало нас заботит. Люди тут по встречаются, а пока их нет, не существуют и запреты и пограничные осложнения. Берега одинаковы, покрыты одним и тем же девственным лесом. Высоко на фоне неба изящными кружевами выглядят верхушки пальм и одиночных лопахо, веера бамбуковых зарослей склоняются чуть ли не до воды.