Жизнь Большой Реки - [11]

Парень, естественно, был рад такой перспективе, мать его радовалась гораздо меньше, а у меня камень с души свалился.

КОМПАДРЕ И ОХОТА НА ИГУАСУ

СЕЛЬВА ПРЕГРАЖДАЕТ ПОДСТУПЫ К РЕКЕ ИГУАСУ. — КОМПАДРЕ И ЕГО ЛЕСНОЕ РАНЧО. — ДОМАШНЯЯ ЗМЕЯ. — ОХОТНИЧЬИ СОБАКИ. — БРАЗИЛЬСКИЙ КАБОКЛО БОРТНОВСКИЙ. — У НОЧНОГО КОСТРА В СЕЛЬВЕ. — ОХОТА НА РЕКЕ

_____

Помехи вначале всегда сулят хороший конец. Не огорчайся, Виктор!

Таково было отношение Винцентия к многочисленным неожиданным трудностям. И в самом деле, ситуация была невеселой.

Во-первых, мы не нашли реки Сан Антонио, так внушительно изображенной на картах и обещающей увлекательное путешествие через сельву к верховьям Игуасу. Этой реки фактически не существовало. Мы, правда, добрались до ее русла, которое представляло собой извилистый мрачный зеленый туннель в лесной чаще, но… воды там не было. Вместо реки мы увидели жалкий ручей, сочащийся среди подмытых корней, торчащих валунов и гниющих по валенных стволов. Человек, которого мы там встретили, объяснил лаконично: — Лето, засуха… Зимой, о, зимой тут большая река!

До зимы было далеко. А пока даже на байдарке по этому ручью плыть было нельзя. Мы вычеркнули из наших планов Рио Сан Антонио и решили двигаться через сельву к северу, до самого берега Игуасу. Но тут возникло другое препятствие: с юга, то есть с аргентинской стороны, девственный лес оказался непроходимым. Не говоря уже о какой-либо дороге, тут даже тропы не было прорублено! А расстояние, отделявшее нас от реки, составляло несколько десятков километров.

Пожалуйста, не удивляйтесь, что, рассказывая об этом районе, я употребляю слова «девственный лес» или местное название «сельва». В польском языке нет слова для точного обозначения той разновидности тропического леса, которая типична для южной Бразилии, юго-восточной части Парагвая и именно для Мисьопеса — бассейна верхней Параны и Игуасу. Я охотней всего использовал бы для описания его прозаическое слово «матрац», так как здешняя сельва[19] напоминает именно плотно набитый матрац. Необыкновенная путаница кустарников, крон деревьев, густой сети свисающих лиан и стремящихся к солнцу стволов образует препятствие, которое можно преодолеть лишь с помощью мачете, вырубая для себя дорогу буквально шаг за шагом. Даже в солнечный день свет не проникает в глубину леса, здесь царят вечный зеленый полумрак и влажная духота, насыщенная сладковатым запахом гнили и беспокоящим ароматом цветов-паразитов. Чащоба такая, что отжившие свой век лесные гиганты не валятся на землю, а продолжают стоять, поддерживаемые сплетением стволов и лиан, и так гниют, пока не превратятся в труху. Ветер не прорывается в глубь сельвы, разве что шумит в самых высоких кронах. Внизу же кладбищенская тишина.

_{ДОРОГИ В ПРОВИНЦИИ МПСЬОНЕС ЧАСТО ИДУТ ЧЕРЕЗ ПРОСЕКИ, ПРОРУБЛЕННЫЕ В ГУСТЫХ ЗАРОСЛЯХ БАМБУКА «ТАКУАРЕ»}

Сельва по берегам Игуасу в описаниях выглядит красиво. Точно так же, как красив цветок орхидеи в витрине цветочного магазина. Одпако в действительности сельва — это враг, с которым человек ведет беспощадную войну, чтобы завоевать землю, здешнюю плодородную красную почву[20]. На юге и в центральной части штата Мисьонес люди одержали победу. Со сверхъестественным трудом они освоили этот зеленый матрац. Но на севере, вплоть до берегов Игуасу, рука человеческая не касалась сельвы. Еще в на чале нынешнего столетия власти Аргентинской республики решили сделать эту часть девственного леса заповедной. Декретом всякое заселение ее было запрещено. Сейчас эта территория называется национальным парком, но, кроме названия, ничто тут не напоминает парка. С доисторических времен и по сегодняшний день существует ла сельва вирген — «девственная сельва» — вдоль всего аргентинского берега Игуасу вплоть до больших водопадов.

Именно это было для нас вторым непреодолимым препятствием. Однако мы не собирались сдаваться. Если нельзя добраться с аргентинской стороны, попробуем это сделать с бразильской. И вот мы оказались в порту Игуасу. Это не только единственный порт на этой реке, но и место перехода на бразильскую сторону. Трудностей при переходе, а точнее, переплыве границы не было никаких. Полученное от Хуана «рекомендательное письмо» пограничной охране действовало, словно волшебная палочка. На границе нам даже почистили оружие. Мы переправлялись на лодке, взяв с собой пока лишь самые необходимые вещи: оружие, палатку, фотопринадлежности.

Во время моего предыдущего пребывания в Бразилии, как раз в этих краях, я познакомился с несколькими семьями польских колонистов. Особенно я подружился с Ежи Л., и вот сейчас мы направились к нему.

После радостных приветствий, выпив по традиционной чашечке йербе мате, я выложил Ежи причину нашего неожиданного плавания. Мы хотим оказаться на берегу Игуасу выше Больших Водопадов и спуститься по течению, которое, видимо, не очень сильное, до самого устья Сан Антонио. Таким образом, мы познакомимся с этим водным путем, хотя и пройдем его в направлении, противоположном тому, что мы замышляли. А прежде всего мы хотим поохотиться. Вечером Ежи созвал в своем ранчо «военный совет». Кроме сыновей и зятя он пригласил двух охотников. Еще раз подтвердилась старая истина насчет того, что самый ценный опыт приобретается на собственной шкуре. Мы узнали, что охота — как в здешних местах, так и по берегам Игуасу — возможна лишь с собаками. И разумеется, с собаками, специально обученными. Собак у нас не было. Не было их и ни у кого из присутствующих. Но даже если каким-то путем нам удалось бы их заполучить, мы все равно не могли бы с ними охотиться. Охотники тут возят собак на лодке и спускают с лодки.