Живой обелиск - [38]

Посиневшие скрюченные пальцы Цуга отрезвили абрека.

— Арчил и Габо не из таких, чтобы подставить шею, — пробормотал он.

Цуг взял гостя за руку и посадил на треногую скамейку.

— Послушай, Иба, колхоз Арчила распался. Вчера к нему пожаловал Габо, чтобы забрать заявление, и еле ушел живым, — Цуг засмеялся. — Теперь у Арчила осталось только заявление Иоса, но и тот куда-то скрылся. На Процентах уже не слышен скрип плугов, и его не должно быть вообще!

— Мне наплевать на клочки бумаги! Мне нужны головы Арчила и Габо! — прохрипел абрек.

— Подожди, как раз в этих-то клочках все дело. Когда Габо взял свое заявление, Арчил понял, что колхозу пришел конец. Сейчас бы еще один удар — и весна пройдет мимо этих голодранцев!

Абрек залпом выпил целый рог араки.

— Тот, кто обидит Хангоева, долго не будет смотреть на солнце!

— Ты бы сейчас пил из этого рога за упокой моей души, если б я не пригнал своих быков к Арчилу. Потому и сижу сейчас рядом с тобой, что знаю больное место Арчила. Весна! Пахать надо, а рабочего скота нет! Где бы искали они быков, как ты думаешь? — Он заглянул в мутные глаза гостя. — Ко мне, бы и пришли! Лучше пусть пашут моими быками, чем мне гнить в земле.

— А ты хитрец, Цуг! — с восхищением сказал гость.

— Если бы быков они отняли у меня силой, из колхоза бы не вышли ни Хыбы, ни Лекса, ни Чипи, ни Уасо. К Арчилу примкнули бы даже те, кто с ним не в ладу.

Хозяин еще подлил араки в рог гостя.

— Арчил догадался, что проглотил нож, измазанный медом, но было уже поздно. Хорошо сработал язык Хуты, а за ним языки спесивых Хыбы и Лексы. — Цуг захихикал, потирая руки.

Абрек потряс над головой револьвером.

— Да, ты их обхитрил. Но я не занимаюсь политикой, мне с какой стороны обойти Арчила и Габо?

— Арчил бы пожертвовал своей головой, лишь бы завтра с Процентов был слышен скрип плуга!

— Чего же мы ждем? Подстрелим Арчила, и Проценты некому будет пахать.

— Не-е-т, ни за что! Сегодня прикончим Арчила, а завтра Габо и Чипи вспашут Проценты без быков, на себе. Пусть пока живет! Если весной ничего не посеет, то что он соберет осенью? Колхозники разбежались, в землю не упало ни одного зерна! Нам бы еще немного времени, совсем немного! Две недели, десять дней! Весна минует, и эти дармоеды прочувствуют на своей шкуре добродетели Арчила и его колхоза.

— Опять политика? — абрек сплюнул.

— Как хочешь называй!

— Из леса хорошо видны Проценты. Завтра устрою засаду и возьму на мушку весь участок.

— Нет, Иба! Я же сказал, что мы не убиваем людей! — Цуг привычно растягивал слова. — Колхозники взяли свои заявления обратно, но скот пока находится в общем хлеву… Там и мои быки.

— Почему ты до сих пор не забрал их?

Хозяин смотрел мимо гостя.

— Их стережет придурковатый Тома, брат Уасо. Грозится никого близко не подпустить.

— Найдется и для него пуля!

— Надо угнать колхозный скот и вместе с ним коней Габо и Арчила. Пусть Арчил останется без своего Дзерана!

— Сделаю… — Гость хотел встать, но пошатнулся. Цуг поддержал его.

— Выспись сначала… Я бы и сам их угнал, но мне надо быть здесь… перед глазами моего друга Арчила…

Хангоев что-то пробормотал напоследок, повалился на лавку и захрапел. В доме стало тихо.

«Вместе с Арчилом ты скоро слопаешь собственную голову, — думал Цуг, глядя на спящего Хангоева. — Арчил и Габо не хуже тебя стреляют… — Он залпом выпил полный рог араки. — Подохнет бык, останется мясо, поломаются сани, используем на дрова! Я-то ничего не теряю. Пусть абрек угонит колхозный скот, потом я стравлю его с председателем. В мутной воде легче рыба ловится…»

Цуг открыл окно. Начинало светать.

«Наверное, уже протрезвел!» — решил Цуг и ногой ткнул абрека.

— Поднимайся, Иба!

Через полчаса после ухода Хангоева Цуг постучал в двери Арчила.

— Беда, Арчил, — испуганно зашептал он. — Абреки скот угнали!

— Как ты узнал об этом? — Арчил похолодел.

— Сердце, Арчил, всегда беду чует. Я как-то не доверяю пастуху Тома и пришел проведать своих быков. Пришел и…

Арчил дальше не стал слушать и бросился к выходу.

— Я скажу Габо и Иосу! — крикнул ему вдогонку Цуг и почесал от удовольствия грудь. Он отправился было к дому Габо, но раздумал: «У этого левши тяжелая рука! Кто знает, что ему в голову взбредет. Зачем спешить? Пусть пока абрек прикончит председателя…»

Спустя полчаса Цуг стучался в дом к Иосу:

— Тревога, тревога, Иос! Абреки скот угнали!

«Подохнет бык, останется мясо, поломаются сани, используем на дрова! Я вам покажу, как надо строить колхоз!» — хихикал Цуг, сын богача Хитора.

…В колхозном хлеву было пусто. Связанный сторож Тома валялся в углу. Арчил разрезал стянутые веревкой руки и ноги сторожа, вынул изо рта набухшую паклю.

— Кто это сделал? — спросил он Тома.

— Я никого не узнал, у них лица были закрыты башлыками…

— В какую сторону они ушли?

— Туда, к Черемшовой долине.

— По какой дороге?

— Откуда мне знать… Я не видел.

Дорого же ему обошлись цуговские быки! Но что бы ни случилось, все равно завтра надо пахать Проценты. «Где мой верный Дзеран? Где конь Габо? Абреки угнали их. Ищи теперь ветра в поле…»

Арчил выбежал из хлева и задумался: пастух сказал, что абреки пошли к Черемшовой долине. Но ведь туда ведут две дороги: одна короткая, открытая, как ладонь, другая — в обход, узкая тропка, защищенная скалами. Внизу глубокая пропасть. Нужно очень осторожно ехать, чтобы не полететь кувырком… Нет, по короткой дороге они наверняка не посмеют пойти. Оттуда в аул доносится каждый шорох. Если абреки добрались до дубовой рощи, то напрасно за ними гнаться…