Жить в эпоху перемен - [16]
— А на сколько ее оформлять?
— Тысяч четыреста вам не много?
— Борис Сергеевич, я же одна работаю…
— А вы уверены, Анна Сергеевна, что вам наша помощь не потребуется? Что у вас проблем так и не возникнет?
Если я не выложу четыреста тысяч ежемесячно, проблемы возникнут. Это я поняла, и деваться было некуда.
— Хорошо, Борис Сергеевич, пусть подходит послезавтра с документами…
Нечипоренко поднялся со стула и задушевно промолвил:
— Ну и лады, Анна…
Дверь распахнулась, с криками и визгами влетела хлебная продавщица Лидочка:
— Анна Сергеевна! Там какой-то! Парень! Пьяный! Весь побитый, грозится ларек разнести, стекло одно расколотил, вас кроет на чем свет стоит… Товар пропадет, мне век не рассчитаться!
Нечипоренко переждал помеху и докончил:
— Я же говорил, что с нами дружить полезно. Вы, Анна Сергеевна, если что — несите заявление, разберемся.
— А может… — с надеждой сказала я в спины внезапно заторопившихся защитников.
Увы. Поскрипывала плохо прикрытая дверь, с улицы доносилась нетрезвая песнь: «Убью суку! Такого мужика загубила!»
Лидочка снова заплакала.
Я закатала рукава и проверила игру мускулов.
Главное: спокойствие! И тише!
Естественно, Юрик.
С Лидочкиным веником наперевес, пьяный и двусторонне уже подбитый, он скакал около моего ларька, выкрикивая воинственные лозунги.
— A-а, сука! — торжествующе поздоровался он со мной. — Замочу падлу! Ты что с Малышом сделала?
— Здравствуй, Юрик, — приветливо ответила я. — А чего ты на улице? Зашел бы.
Юрик крепче сжал орудие убийства и пошел на меня в лобовую атаку.
— Вот и чудненько. — Радушной скороговоркой заговорила я. — Пойдем, Юрик, посидим. У меня там бутылка есть, с закуской, правда, неважно, ну да Лидочка принесет. Давай, Лидочка, собери, что там у нас сегодня на прилавке. Не видишь, Юрик пришел, а мы с тобой его на улице держим. Ты не приболел часом, Юрик, какой-то у тебя вид горячий?
Юрик издал очередной нецензурный вопль, откинул зловещий веник и заколотил себя кулаками в грудь, как холостой орангутанг в весенних джунглях.
— Умнее всех себя считаешь, да? Малышу мозги засрала, а я что — не при делах? Гони бабки, а то замочу!
— Юричек, кто же и при делах, как не ты? Бабки тебе — так бабки, дедки — так дедки. Ну же давай как-то по понятиям… Ты ко мне пришел, я тебя принять должна, накормить, напоить. От меня отродясь еще никто голодным не уходил. Посидим, побазарим, ты — меня уважаешь, я — тебя уважаю… Юрик, — спросила я прямо, — ты меня уважаешь?
Юрик вытаращился и задумался.
— Да! — сообразил он наконец. — Я тебя уважаю. Ты баба умная. Но хи-итрая! — погрозил мне пальцем. — Ты что с Малы… — стал он заводиться снова.
Торопись, Аня, скомандовала я себе.
— И я тебя, Юрик, тоже уважаю, — откровенно призналась ему, слегка зардевшись. — И знаешь, Юрик, за что я тебя уважаю?
— Ну? — хмуро буркнул он.
— А ты умный человек, Юрик. Хочешь, Юрик, я тебе правду скажу?
— Ну? — хмуро буркнул он.
Я взяла его под вонючую руку и, стараясь дышать по возможности ртом, осторожно повела по направлению к раскрытому подвалу, из которого только что вывезли мороженую рыбу.
— Я тебе, Юрик, честно признаюсь, что уважаю я тебя за ум. Вот ты, Юрик, наверное, думаешь: как это она догадалась, что я умен, если видит меня второй раз в жизни?
— Да! — спохватился Юрик и остановился. — Ты мне лапшу-то на уши не вешай! Ты как догадалась, что я умный?
Я взяла его под другую вонючую руку и мягко сдвинула с места. До подвала оставалось полпути.
— Это бросается в глаза, — объяснила я. — Это, Юрик, сразу видно, потому что ты хотя и молодой, но очень красивый и, кроме того, при деньгах. Дурак, Юрик, так не сможет. И потом, ты сильный. Вон как ты веник скрутил. А стекло как высадил! Любо-дорого посмотреть… Осторожно, Юрик, здесь ступеньки. Ты проходи вперед, сейчас Лидочке крикну, чтобы закуску несла, и приду, там стол в конце помещения, — сказала я, вероломно захлопнула дверь за спиной спустившегося Юрика и повернула ключ.
Дверь была отличная, обитая железом и очень прочная. Через три минуты она едва заметно вздрогнула и пропустила чуть слышный стон: «Убью суку! Замочу падлу!» Других слов умный Юрик, видимо, не знал.
С пережитого страха мы с Лидочкой на пару душевно поплакали, и я пошла звонить Малышу, чтобы он забрал соратника.
— Андрей, — сказала я, сухо поздоровавшись, — порядочные люди так не поступают.
— Что-либо происходит? — спотыкаясь и слегка по складам спросил он. — Мне сожалеется…
— Да не «мне сожалеется», а «я сожалею», учеба — учебой, а работать ты собираешься? Юрик твой мне ларек разнес, меня чуть не прикончил!
— Я прискреблю.
— Что?!
— Ой, то есть я заскриплю!
— Что ты еще сделаешь?!
— То есть: мои оскорбления!
— Спасибо. Юрик твой мне уже рассказал, кто я есть и что он со мной сделает.
— Сейчас, Анна Сергеевна, найду… Во, нашел: я скорблю!
— А у тебя что, умер кто?
— С чего вы взяли? — испугался Малыш.
Я запуталась:
— Так чего же ты скорбишь?
Малыш замолк надолго, слышался разве шелест переворачиваемых страниц.
— Не-е, это я не оттуда… Сейчас, Анна Сергеевна, еще чуть-чуть… Во, готово: принесите мои извинения за нанесенные беспокойства моим шестаком. Ну как?
Издание предназначено для подготовки студентов экономических специальностей к сдаче экзаменов и зачетов. Конспект представлен в соответствии с современными стандартами.В курсе лекций представлены наиболее полные ответы.Конспект лекций поможет в подготовке и успешной сдаче экзаменов.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.
Еще вчера Юлия была женой состоятельного человека и у нее не было сомнений в будущем своей дочери и своем собственном…Сегодня, после трагической гибели мужа, она — нищая, и, кажется, помочь ей не может никто.Ее подруга Наталья никогда не могла рассчитывать на своего незадачливого мужа — и тревога за дочь, и все многочисленные проблемы ложились на ее, и только на ее, плечи.В жизнь каждой из них приходит ЛЮБОВЬ.Та самая любовь, которая расцвечивает жизнь новыми красками и наполняет ее особым смыслом.Та самая любовь, которая делает женщину СИЛЬНОЙ.Та самая любовь, перед которой отступают все трудности и невзгоды!
Две жизни. Две судьбы. И одна любовь.Любовь, в которую давно уже не верит автогонщик по прозвищу Белый Волк, внешне — мужественный супермен, а на поверку — мучительно одинокий, изверившийся в жизни человек…Любовь, которая озаряет новым светом жизнь независимой и гордой Ирины, не так давно потерявшей все, что было ей дорого, погруженной в черный омут безнадежности…Две боли. Две надежды на счастье. И — одна любовь...
Семейные интриги, ревность и соперничество двух сестер, такое долгое, что становится судьбой, любовь к одному – на двоих – мужчине... Некрасивую, упрямую, бедную сестру снедает зависть к богатой, красивой, нежной, очаровательной. «Плохая девочка» станет главным редактором глянцевого журнала, «хорошая девочка» – новой русской женой, и это не мыльная опера, а полная реалий жизнь ленинградской семьи с конца 70-х годов до наших дней, история о том, как дети расплачиваются за ошибки родителей, о незабываемой любви, о самой жизни...
Казалось бы – что нужно женщине для счастья? Любящий муж, богатый дом… Но рядовой поход в гости к свекрови перевернул всю ее жизнь. Нежданно-негаданно она встретила там Его. И утонула в его глазах, и забыла обо всем. Хотя… у нее нет права его любить.