— Антошка! Тебе пора на берег!
Крик матери потонул в гомоне и визге купающихся, а белокурый мальчик лет четырех, счастливо улыбаясь, продолжал азартно загребать ручонками соленую морскую воду.
Большой надувной круг с головой черепахи, казалось, только сдерживал ребенка — столько в нем было веселой энергии детства, неясных стремлений и открытого восторга. Мать поднялась с шезлонга и помахала рукой, призывая сына на берег. Мальчонка покрутил головой и залился озорным смехом, удаляясь от матери на своей черепахе.
Женщина вошла в воду и через минуту уже тащила черепаху со смеющимся озорником на берег.
Свечников потянулся всем телом так, что хрустнули суставы, надвинул на глаза кепку от солнца, перевернулся на спину. Отдыхать порядком надоело. На море он провел всего неделю, но… И белый корпус санатория, и прекрасные магнолии, и само море, и безделье с каждым днем все острее вызывали в нем непонятный нарастающий протест. Как бы он хотел хоть разок испытать ту звонкую щенячью радость от общения с морем, солнцем, гладкими камушками, которую так ярко переживал сейчас светловолосый мальчик.
Сергей Свечников добросовестно покопался в душе, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на подобное чувство, хоть отблеск его за последние несколько лет, и не нашел. От этого открытия ему стало не по себе. Он почувствовал острую необходимость найти оправдание своему настроению. Возможно, его вывела из равновесия последняя травма? Еще бы! Проваляться с переломом битых два месяца! У кого угодно нервы сдадут. Какие уж тут радости! Самое обидное, что из-за этой травмы он не попал на престижнейшие гонки в Европе. Команда уехала без него. Он же вынужден загорать еще с месяц, прежде чем приступить к серьезным тренировкам… Ну, допустим, травма. А раньше? Что же его волновало и радовало последний раз? Покупка новой машины? Победы на гонках? Какой-нибудь из романов? Свечников невольно поморщился. Романы с женщинами обычно интересны только в начале. Пока она для тебя загадка и не изводит телефонными звонками, а только терпеливо ждет, пока ты сам позвонишь. Когда же роман становится пресным и ты понимаешь, что он подошел к завершению, он напоминает потерявшую вкус жвачку, которую не знаешь куда выплюнуть в общественном месте.
Сергею стало тоскливо. Конечно, есть еще спорт. Победы на гонках — это особая статья. Они пробуждали в Свечникове чувство сродни опьянению. Но даже законные награды за труд, пот и азарт не вызывали в нем последнее время того упоения победой, как в юности. Свечников тщетно искал в душе отголоски молодой бесшабашной радости. Ее не было…
Спину стало припекать. Он сел на лежаке и непонятно почему сразу нашел глазами светловолосого мальчугана. Тот с аппетитом ел банан, хлопая ресницами и серьезно слушая мать. Она что-то внушала сыну, очищая кожуру по мере того, как он ел. Свечников встал и пошел к морю. Мальчик с завистью проводил его глазами.
Свечников долго плавал, нырял, лежал на воде, раскинув руки. Когда возвращался — встретился глазами все с тем же мальчиком. Малыш потихоньку топал от шезлонга, где, видимо, задремала его мать. На этот раз он шел без своей надувной спутницы черепахи.
Сергей остановился и стал наблюдать. Мальчик вбежал в воду и замер, ожидая волны. Ждать пришлось недолго — волна ласково обняла его за колени, и он присел в нее, подпрыгнул и опять присел, шлепая ладошками по белой пене. Мальчик оглянулся и, поймав взгляд Свечникова, просиял, приглашая разделить радость. Сергей улыбнулся в ответ и остался стоять, наблюдая за мальчиком.
В воде плескалось полно детей — они играли в мяч, брызгались, визжали, ныряли. Мальчик не стремился в компанию. Его занимало море само по себе, он играл с ним, как с живым существом. Мальчик потихоньку заходил в воду, хлопая ладошками по теплой поверхности, подпрыгивал, пытался лечь грудью на синюю гладь, махал ручонками, падал, барахтался и вдруг — поплыл. У Свечникова екнуло в душе — плывет!
Мальчик просиял восторгом, обернулся, ища глазами мать, не нашел ее, понял, что Свечников смотрит на него, поймал его понимающий взгляд и заливисто рассмеялся. На секунду он остановился. Постоял и повторил это упражнение, безумно радуясь новому умению.
— Мама! — позвал малыш, продолжая плыть по-собачьи. Как ему хотелось поделиться радостью!
— Антошка! — Испуганный крик матери резанул слух.
Ребенок обернулся. Открыл рот, конечно, тут же хлебнул соленой теплой воды, закашлялся и, моментально потеряв уверенность, стал испуганно барахтаться, нащупывая ногами дно. Свечников шагнул было на выручку, но женщина, бледная как полотно, опередила его. Метнувшись молнией, она подхватила мальчика, подняла его над водой. Ребенок обвил мать руками и ногами, как маленький коала — ствол эвкалиптового дерева.
— Я плыл, ты видела? Ты видела? — Стуча зубами, повторял мальчик. Женщина шла, судорожно сжимая ребенка, отрешенная, как сомнамбула.
«Все испортила! — раздраженно подумал Свечников. — Он уже плыл! Зачем понадобилось орать? Могла бы потихоньку зайти в воду и поплыть рядом с ребенком. Типичная истеричка! Приучит ребенка бояться воды. Где еще можно так легко научиться плавать, как не на море?»
