Жить - [4]
Да знаю я всё. Мы ж у вас были много раз.
КАПУСТИНА. Вот. А потом, когда прав-то лишать пришли…
МИЛИЦИОНЕРША. Ну прав пока вас никто не лишал, допустим.
КАПУСТИНА. Ну вот тогда, когда… Я тогда-то и села, как говорится. Сижу, а во мне двое: друг с другом — спорют что ли. Одному выпить давай, другой — детей выручать думает как. Ну, первый и переспорил. Сходила за бутылкой так, что через неделю где-то только и забеспокоилась. Пошла в ихнюю комнату, а там две постельки серенькие, как мумии, скомканные. Я как заору и на улицу бежать — девок угробила, думала, что даже засохли они. А соседи сказали, что у вас. Пошла домой, а постельки потрогать боюсь. А потом как дам себе по носу кулаком до крови и к вам побежала…
МИЛИЦИОНЕРША. Вовремя побежали. Я вам не говорила, а там, между прочим, уже усыновители приглядывались. Суда бы дождались вот…
Капустина вдруг заревела.
МИЛИЦИОНЕРША. Это чё еще такое?
КАПУСТИНА. А они все перед глазами — лежат рядышком, ручки-ножки вытянули. Тоненькие обе. Головки маленькие, как луковки. А в тарелке палочки от яблок…
МИЛИЦИОНЕРША. Так. Всё. Щас приедут — и ручки, и ножки на месте. И толстенькие, поди.
За окном завыла собака.
МИЛИЦИОНЕРША. Вон и собаку растравили.
КАПУСТИНА (не вставая с места). Натка, фу.
МИЛИЦИОНЕРША. Ага, как же. Слышит она вас.
КАПУСТИНА. Вы смотрите, наверное, а мы вам мешаем…
МИЛИЦИОНЕРША. Кончилось уже.
Подходит к окну.
Собака воет, опустив морду в землю.
Милиционерша стучит по стеклу. Собака смотрит на окно, глаза блестят.
Антон и Гришка едут в электричке. Пьют из пластиковых стаканчиков коробочное вино. На безымянных пальцах у них по серебренному обручальному кольцу.
За окном темно.
ГРИШКА. Ни фига себе, да?
АНТОН. Да…
ГРИШКА. Съездили такие, навенчались…
АНТОН. Да вообще…
ГРИШКА. Ненормальные.
Помолчали.
АНТОН. Зато теперь дальше уже не страшно.
ГРИШКА. А мне страшно, наоборот… Дятел еще этот, забыть не могу. На фига, ты его увидел только. Сидит такая скотина цветная. Правильно ты сказал: как могилка…
АНТОН. Вон еще один дятел.
По вагону идет приблатнённый малолетка. Разглядывает редких пассажиров.
ГРИШКА (обернулась). О, какие мы амбициозные.
АНТОН. Как пароход Скрябин.
Гришка беззвучно смеется.
Малолетка выходит в тамбур. Стоит там, смотрит.
Антон наливает в стаканчики вина.
ГРИШКА. Я когда там, в церкви, стояла, знаешь, чё думала? Не думала, но казалось так. Что нас не венчают, а отпевают уже. Прикинь. Он так еще когда заголосил, я чуть маму не потеряла. Жуть такая. И запах такой. Дух прямо… И так думаю: ну и чё, ну и отпоют нас щас и чё дальше. И такая неизвестность. То ли домой ехать, то ли — непонятно. Как во сне всё. А на улицу вышли — сразу смешно: обрядец-то лажовый, кукольный, ничего не изменилось. Значит, и там ничего нет…
АНТОН. Всё там есть.
ГРИШКА. Здесь всё есть.
Вдруг к ним подсаживается малолетка.
МАЛОЛЕТКА. Слышь, братан, сиги какие-нибудь есть?
ГРИШКА. Нет.
МАЛОЛЕТКА. Бухаете, да?
ГРИШКА. Пьем.
МАЛОЛЕТКА. Нальешь, братан, чуток.
ГРИШКА. Стакан неси, нальем.
МАЛОЛЕТКА. А она у тебя чё, типа адвокат, да? Или как.
ГРИШКА. Я у тебя типа прокурор.
МАЛОЛЕТКА (ржёт, будто квакает). Ничё она у тебя, братан, выдаёт частушки. Ты с ней не пропадешь. Можешь даже ваще не разговаривать ни с кем, да. (Ржёт-квакает.) А так-то, типа, чё, куда едите и всё такое?
АНТОН. Домой.
МАЛОЛЕТКА. И чё, и куда ездили?
ГРИШКА. К деду.
МАЛОЛЕТКА. Ваще так-то нормально к деду ездить. Я тоже как-то ездил. Нормально было. Я так-то чё подошел, короче. Не подгонишь, братан, десять рублей.
ГРИШКА. Слушай, а ты уже надоел.
МАЛОЛЕТКА. Да мне похавать купить. Два дня уже в пути, к матери еду. Без воды, без еды, как верблюд на… Матери у меня, прикинь, шесят пять…
Антон молча достает бумажник. В нём тысячи и пятисотки.
Глаза малолетки лижут купюры.
Антон находит пятьдесят рублей, даёт.
АНТОН. На.
МАЛОЛЕТКА (берёт деньги). Поздно родила… Слышь, братан, ты так-то ваще пацан нормальный. И тёлка у тебя рулевая. Если чё, обращайся — ты меня выручил, и я тебя — выручу.
ГРИШКА. Обои к нам клеить приходи.
МАЛОЛЕТКА (ржёт). Хы-хы-хы-хы… Ладно потыкал я. Вещи там оставил. Не буду вам мешать.
ГРИШКА. Не болей.
Малолетка ржёт, уходит.
ГРИШКА. Вот это упырёк.
АНТОН. Хрестоматийный. Хоть ножик из кармана не вынул и то ладно.
ГРИШКА. Да так-то вроде спокойный. Повеселил хоть за полтяш.
АНТОН. Ладно, давай, короче, не пили еще. Поздравляю.
Протягивает стаканчик.
ГРИШКА. Поздравляю.
Чокаются, пьют.
АНТОН. У тебя печка греет.
ГРИШКА. А чё взмёрз что ли?
АНТОН. Чё-то да.
ГРИШКА (потрогала сиденье). Не-ка, не греет. Зато вон твой дружбан опять прётся.
Малолетка входит в вагон.
Антон оборачивается.
МАЛОЛЕТКА. Братан, если не в падлу, рюкзак мне надеть помоги.
АНТОН. А там чё никого нет, что ли?
МАЛОЛЕТКА. Вагон пустой. У меня уже остановка щас. Помоги.
Антон встаёт.
ГРИШКА. Сюда неси.
МАЛОЛЕТКА. Да между вагонами…
АНТОН. Да ладно…
Идёт в тамбур. Малолетка пропускает его вперёд. Дверь между вагонами захлопывается.
Гришка смотрит на неё.
Пауза. Тревожно стучат колеса.
В дверном окне что-то мелькает.
Гришка привстаёт, смотрит. Ничего.
Сестры Капустины сняли куртки и играют в массаж.
Одна колотит по спине другой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Этот спектакль о непростом моральном выборе молодой женщины, который она совершает не по законам общепринятой нравственности, а по велению своего сердца. Но люди оказываются неблагодарны, и Элизабет Руссе, подобно Орлеанской Деве, принимает страдания за свой подвиг.
«Божьи коровки возвращаются на Землю» — история о молодых людях, которые живут на окраине Города. По соседству с их домом находится Кладбище. Молодежь свой дом называет в шутку «пристанищем живых и мертвых». Судьба собрала здесь воедино обитателей «дна жизни», так хорошо известного нам еще по пьесам классиков (достаточно вспомнить бессмертное произведение Горького «На дне», ставшее хрестоматийным). В одном месте собраны воры и наркоманы, алкоголики, проститутки и барыги. Кажется, что ничем не вытравить отсюда тяжкий прикладбищенский смрад — таким рисует нам автор современное жизненное «дно».
«История одного убийцы» рассказывает о жизни человека, чья «гениальность и феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории — летучим царством запахов».
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.