Жить будем потом - [22]

— Мне ваши деньги не нужны, тут бы. со своими управиться, чужая страна, одинокая женщина, есть проблемы, мужа вот похоронила недавно, — жалобным голоском соврала Зойка.

— Не волнуйтесь, Зоис, довезу вас до гостиницы, мой помощник все устроит. Надо подумать о вашем будущем, давайте встретимся через три дня в моем офисе, помощник назначит вам время, — предложил Фредди.

Наконец приземлились в аэропорту «Элефтериос Венизелос» в Афинах. После салона, охлажденного кондиционерами, ей показалось, что она попала в горячую сауну, мутило от выпитого.

Из московской кутерьмы она выскочила, без передышки попала в какой-то сумасшедший дом, все завертелось, не успевала заверять документы лич­ной подписью, вникала в то, что говорила ей улыбчивая переводчица Мари, которая оказывала мелкие услуги Фредди.

Через три недели к своему удивлению Зойка обнаружила задержку месяч­ных. Не стала паниковать, у нее случалось такое несколько раз, воспалился цистит, пролечилась, все восстановилось. Решила подождать. Недели шли, ничего не менялось. Поход к врачу подтвердил—женщина беременна. Ну что ж, так тому и быть, буду рожать.

Фредди как раз открывал в своей компании перспективный русский отдел, ему очень пригодилась Зоис, она оказалась весьма деятельной, понятливой и легко обучаемой. Грек сделал запросы в банки, навел справки о легальности денег госпожи Achkasova. Процедура не заняла много времени, тут и выясни­лось, что госпожа Achkasova не просто богатая наследница, но очень богатая дама. Фредди оживился, помог в устройстве ее финансовых дел, подсказал, как нанять доверительного управляющего, в какие ценные бумаги вложить капитал. За свои консультации счета выставлял доверительному управляюще­му, смышленому малому, он держал его в курсе всех дел Зоис.

Зойка и здесь не изменила своим привычкам — ничего вызывающе роскошного, броского, дисциплина, минимум косметики, простая, удобная одежда, туфли без каблуков. Длинные волосы стали мешать, хвост тяжело оттягивал затылок, надоело массировать шею. Сбросила старую прическу, как ящерица сбрасывает старые одежды, мешал жаркий климат.

Подстриглась под короткий ежик. Сама себя не узнала — новое забав­ное лицо понравилось, спокойные славянские черты, серые задумчивые глаза. Беременность свою переносила хорошо, ноги не отекали, токсикоз не мучил, живот под цветным льняным платьем на узких бретельках был почти незаметным, на чистой коже никаких уродующих женщин коричне­вых пятен.

УЗИ показало — крохотный мальчик, на шестом месяце плод весил почти 800 граммов, на экране монитора ребенок активно сосал пальчик и улыбался. До самого рождения давал о себе знать, активно колотил ножками. Будущая мама держала теплую ладонь на животе, разговаривала, пела песни, готови­лась к новой роли. Каждый вечер молила господа, за что ей такое счастье, богатство, здоровье, ребенок. «Одни подарки! Боже, ты так благополучно устроил мою жизнь, грешница я, грешница, предательница». В своих ночных прошениях молила устроить жизнь Сержа. Опасалась, что сказка может так же неожиданно закончиться, как и началась. В ее мольбах было что-то здравое и чрезмерно рассудочное, вроде выгодного обмена, ты — мне, я — тебе.

Новое положение, неизвестная страна, радостное ожидание чуда — рож­дения ребенка, а ведь это настоящее чудо, перевернуло все в ее жизни. Иногда среди ночи просыпалась, говорила себе — это сон, наваждение. щипала себя за щеки, но близкий шум волн успокаивал.

Фредди помог в выборе дорогой покупки — небольшой белой виллы у моря, подальше от гостиниц и туристов. Зойка боялась огромных площадей, мраморных лестниц, анфилад, античных древностей, высоких арф с узким горлышком, лазурных бассейнов из рекламных каталогов. Белый дом, упря­танный в глубине старого зеленого сада, обрадовал ее своей прохладой, угрю­мыми тенями, мхом на дорожках с неправильными линиями, безмолвием. Она играла роль хозяйки, молчаливо бродила по удобному дому, обживала ком­наты, никак не могла привыкнуть к исполнительному водителю Лукасу, его невозмутимой жене, она же горничная Гера. Прислуга владела необходимым минимумом русского языка.

Каждый день к ней приезжала соотечественница Мари, женщина после пятидесяти, загорелая седая блондинка, давала уроки греческого и английско­го, ученица не напрягалась, старательно училась языкам. Мари давно жила в Афинах, вышла замуж за англичанина, родила дочь, теперь она взрослая, работает в Швейцарии архитектором, успела развестись, переехала в Грецию, открыла школу для переводчиков и мобильную турфирму.

Мари держала дистанцию, но иногда хозяйка дома позволяла себе легкий ужин с переводчицей, говорили о советских старых фильмах, актерах, еде, винах, культуре Древней Греции. Зойка восторгалась средиземноморской кух­ней, непритязательными салатами, рыбой, фруктами, оливковым маслом, все это так полезно будущему ребенку.

Ранним утром первого дня Нового года отошли околоплодные воды, начались схватки, роженица держалась дисциплинированно. Ребенок вышел легко и быстро, удивив немолодого, опытного врача частной клиники. Роже­ница порадовалась за себя, она легко перевела его слова «Αυτές οι  ρωσίδες υπομονετικοί»— эти русские женщины терпеливые.