Жестокий эксперимент - [21]

Я еще кое-что хотела спросить. Например, про ту женщину со звериным взглядом.

– А та квартира, где жила Екатерина?

– Вам внушили реальный адрес. Квартира существует, но там не живет ни Михаил, ни его жена, ни его сестра.

– Но я была в ней снова, когда в первый раз проснулась! – я откинулась на спинку стула и уставилась на своего врача.

– Вы в ней ни разу не были, – ответил он спокойно. – Это игра вашего воображения, как и многое из того, что вы увидели во время первого пробуждения. К сожалению, новый препарат дал нежелательный эффект и создал в вашем сознании мост к событиям из прошлого.

Он склонился к столу, покопался в ноуте и включил видеозапись. Я пришла в парк и села на скамейку. И очень долго там сидела. Очень-очень долго. Доктор даже включил перемотку. Он щелкнул кнопкой, и время замедлило ход. Я все еще сидела на лавке. Ко мне подсел мой врач. Похлопал по щекам, что-то сказал, и я даже что-то несвязное ответила. Отмахнулась от доктора и попыталась встать, но не вышло: опять плюхнулась на лавку. Я будто бы была под чем-то одурманивающим. Доктор залез в карман своего халата, вынул ампулу со шприцом и сделал мне укол в плечо. Я начала сползать с лавки, но он меня придержал. Вскоре появились санитары с каталкой. Меня уложили на нее и увезли.

– В испытании с кораблем мы не могли допустить побег пациентов. Мы обязаны были остановить вас у забора. Что и случилось.

– Я помню, как перелезла через забор, а вы смотрели на меня.

– Этого не было. Первый выстрел попал в вашего компаньона, второй – в ваше плечо. Вы упали. В это время ваш мозг создал образы на основе ваших воспоминаний. Я сделал вам укол, чтобы не допустить углубления в иллюзию. Пациентам с такими симптомами, как у вас, тяжело дается период вывода из забвения. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить вам переход к новой жизни.

Я никак не могла угадать по этому тщедушному докторишке, врет он мне или нет. Кто из нас шизик: я или он? Я помнила тысячу мелочей, связанных с Екатериной и ее квартирой. В ушах стоял электронный перезвон дверного звонка и некоторые фразы этой ледяной женщины. И «вы пошли на это добровольно» – одна из них.

Я не могла сказать по видео, меняли ли в нем что-то или нет. Склеек и очевидных ляпов не заметила, но ведь Институт мог привлекать специалистов экстра-класса. Впрочем, стал бы кто-то заморачиваться с монтажом из-за какой-то одной неадекватной пациентки?

– Что-то же было реальным? – спросила я, внимательно наблюдая за врачом. Он стоял рядом со мной, скрестив руки на груди.

– У вас родился ребенок, это правда.

Как такое возможно? Но ты давай, док, продолжай выкладывать свою версию.

– Кто его отец?

– Один из наших доноров.

– Вы мне скажете, кто он?

– Нет, не имею права.

– Что вы можете рассказать?

Пусть этот очкастый умник выложит хоть что-то! Буду восстанавливать свое прошлое по крупицам, отобранным из тонны его неправдоподобных объяснений.

– Это девочка, сейчас ей… – доктор взглянул в ноутбук и отошел. – Ей год и три месяца. Вы можете не беспокоиться о ее судьбе. Наших детей охотно берут в семьи, потому что они полностью здоровы. Вам не нужно ее забирать.

Как это не нужно забирать своего ребенка? Ты вообще рехнулся?

– Я ее заберу!

– Вы слишком взволнованы, мы можем продолжить завтра.

Я и вправду была на взводе. Чуть не вскочила со стула. Вцепилась в стол, хотя надо было вцепиться в глотку этому всезнайке, чтобы вытрясти из него, врет он мне или нет. Слишком много в его словах было странного и непонятного. Не верила я, что схожу с ума и что у меня мог родиться ребенок. Почему тогда не запомнила беременность и рождение дочери? Почему вместо этого важного события в моей голове остался дурацкий эксперимент с ненастоящим кораблем?

– Пожалуйста, расскажите, что еще происходило с моим телом.

Я постаралась угомонить бурю, шумевшую внутри, и взяла под контроль дыхание. Сделала резкий вдох через нос и медленный выдох. Только бы мой врач продолжил говорить.

– На сегодня достаточно. Мы продолжим через пару дней, – и он сослался на других пациентов, которые его очень ждут. Мне, по его словам, следовало отдыхать и читать брошюрку, где на глянцевых страницах с цветными картинками расписано, как чудесен мир за этими стенами. Рекламная чушь!

Меня не интересовали, какие изменения произошли в мире, я хотела знать, что изменилось во мне.

Два дня я просидела на успокоительных, а психотерапевт усиленно прочищал мне мозги. Просил рассказать, что я буду делать, когда выйду отсюда. Мне приходилось чесать затылок и изображать примерную девочку. «Найду работу, найду мужика, рожу ребенка», – отвечала я, ведь именно это входило в пакет «нормальная женщина». Но этот въедливый мужик пресекал мою ложь и пытался проникнуть туда, куда я не хотела его пускать. Я и сама не знала, чем займусь после того, как стены Института окажутся за спиной. Мне придется как-то общаться с матерью, выслушивать ее упреки, искать работу. С работой было сложнее всего: я понятия не имела, чем займусь на свободе. Наверное, постараюсь понять, к чему у меня есть склонности. Трудиться по специальности не хотелось. Я ошиблась с выбором университета и профессии. Думала, что все финансисты автоматически находят отличную работу и купаются в деньгах, а оказалось, что без любви к этой теме далеко не уехать. Мне нравилось читать фантастические романы, листать глянцевые журналы со всевозможной мебелью для дома и залипать в соцсетях. Так себе увлечения.