Жесткая игра - [15]

— Но без системы охлаждения тоже нельзя, так ведь?

— Логично, — усмехнулся он.

И тут, несколько повысив голос, она обратилась ко мне.

— Раз уж мы об этом заговорили, почему упал самолет?

Она явно хотела, чтобы я рассказал это на публике, перед всеми.

— Закрылок, выломавшись из корпуса, повредил фюзеляж.

— Объясните, пожалуйста. — Совершенно незачем ей было говорить так громко.

— Трехсотфунтовый снаряд, летящий со скоростью триста миль в час, может нанести очень серьезный ущерб.

— Это очевидно. Но почему он выломался?

— «Цыплячьи заклепки».

— «Цыплячьи заклепки», — повторила она. — Не понимаю.

Народ уже вовсю слушал нас.

Притом что Шерил раньше занимала пост вице-президента «Боинга», было непонятно, много ли на самом деле она знает о том, как строятся самолеты. Многие директора во всем полагаются на своих экспертов.

— Ну, новый самолет «Евроспейшл» в основном сделан из пластика, так?

— Если вам угодно называть полимер повышенной прочности пластиком, а не композитом, то так.

Кое-что она понимает, подумал я.

— Большинство поборников старого доброго металла, представители старшего поколения, не доверяют этой штуке.

— Представители старшего поколения в «Хаммонде»?

— Повсюду.

— И что?

— Все закрылки тоже сделаны из композита. Но стержни алюминиевые. Со стороны крыла они крепятся на алюминиевую конструкцию, а изнутри врезаны.

— Эти шарниры вклеиваются?

— Нет, изначально их ставят на клей, а потом спекают. Своего рода металлический сэндвич на композитном хлебе, если можно так выразиться. И, очевидно, конструкторы «Евроспейшла», не вполне доверяя клею, вгоняют в стержни заклепки, прямо через композитную обшивку.

— «Цыплячьи заклепки», — повторила она неоправданно громко, как мне показалось. — А почему их так назвали?

Я огляделся. Почти все за столом смотрели на нас.

— Потому что это делают только «цыплята» — из страха, что клеевая сцепка не удержит. Это как вместе с ремнем надевать еще и подтяжки.

— Но в чем проблема с «цыплячьими заклепками»?

— Когда заклепки вбивают в композит, образуются микротрещины. Что создает риск появления влаги. Именно это случилось в Париже.

Аптон Барлоу подозвал официанта и сказал, что хочет попробовать, какое у них красное вино.

— Почему вы так думаете? — спросила она.

— Я смотрел фотографии. На них видны трещины и вздутия…

— Где композит напитался влагой, — кивнула она. — Но ведь этот самолет был новый.

— Перед выставкой он сделал двадцать контрольных полетов. Вылетал из дождливого Лондона, а на высоте четыре тысячи футов было сильно ниже нуля. Так что трещины ширились — и вот закрылок вырывает стержни и пробивает фюзеляж.

— Вы уверены?

— Я видел фотографии. Ничего другого там быть не могло.

Эли посмотрела на меня с одобрением.

Младший из двух мексиканских официантов стал наливать в бокал Барлоу красное вино. Вдруг рука официанта дрогнула, и бокал опрокинулся. Вино выплеснулось на скатерть, забрызгав крахмальную рубашку главы отдела безопасности «Хаммонда».

— Господи, вот козел неуклюжий! — крикнул Барлоу.

— Извинить, — проговорил официант, схватил салфетку Барлоу и стал промокать его рубашку. — Очень извинить.

— Убери от меня свои лапы! — заорал Барлоу на паренька.

— Аптон, — сказал я, — он не виноват. Я нечаянно толкнул его локтем.

Официант бросил на меня непонимающий взгляд.

Из кухни со стопкой льняных салфеток спешил управляющий.

— Нам очень жаль, — сказал он, протягивая несколько салфеток Барлоу, а остальные раскладывая поверх пятна на скатерти. — Пабло, — обратился он к официанту, — принеси, пожалуйста, мистеру Барлоу полотенце и бутылку воды с разбрызгивателем.

Шерил острым глазом смотрела на все это. Через минуту она произнесла:

— Ну, по крайней мере, в «Хаммонде» не сделали бы такой глупости — не стали бы использовать «цыплячьи заклепки».

Я быстро взглянул на нее и перехватил грозный взгляд Хэнка Бодина.

— Но мы это делаем, — сказал я.

— Делаем… что?

— Ставим «цыплячьи заклепки».

— Подождите секундочку. — Она подалась вперед. — Вы хотите сказать, что наша команда «Скай-Крузера» не знает, что это может вызвать серьезные проблемы?

Официант вернулся со стопкой полотенец и протянул их Барлоу, который сказал: «Не нужны мне ваши дурацкие полотенца, мне нужна новая рубашка».

— Простите, — сказал я Шерил и тронул официанта за плечо. — Mira, este tipo es un idiota, — тихо сказал я. — Es sólo un pendejo engreído. No voy a dejar que te meta en problemas. — Этот тип — дурак, сказал я ему. Надутый болван.

У Пабло было открытое доверчивое лицо. Он посмотрел на меня так, словно у него от сердца отлегло.

— Gracias, señor. Muchas gracias. — Спасибо, сеньор. Большое спасибо.

— No te preocupes. — Не за что.

— Вы свободно говорите по-испански, — заметила Шерил.

— Просто в школе учил, — сказал я. Зачем ей знать, что моими учителями были начинающие гангстеры-латиносы в колонии для несовершеннолетних.

— Отлично оперируете идиомами, — сказала она. — Когда я работала в «Боинге», я несколько лет прожила в Латинской Америке. — Она понизила голос: — Как приятно, что вы это сделали.

Я пожал плечами:

— Не люблю хамья.

Она снова заговорила громко:

— Вы же не всерьез говорите, что мы совершаем ту же глупую ошибку?