Жены и любовницы нацистов - [34]

Свое стремление к романтизму средневекового рыцарства Карин смогла отразить и в обустройстве дома. Через опускающиеся в полу столовой двери можно было попасть непосредственно в центр дома — сводчатое подвальное помещение. Там она оставила открытой каменную кладку, которую украсила гобеленами и шкурами. В помещении стояла тяжелая инкрустированная мебель. Свои мечты о собственном замке она смогла выразить, но только в очень ограниченном масштабе. Эти подвальные помещения, очень похожие на катакомбы замка, стали идеальным местом для первых собраний национал-социалистов. Особенно хорошо эти помещения играли на руку, когда супруги Геринги хотели показать себя радушными и неординарными хозяевами. Именно там иногда устраивались торжественные приемы.

Фанни, сестра Карин, которая в то время тоже жила в Баварии и часто навещала супругов, в своей книге описывает сестру как очень радушную хозяйку: «…как она угощала некоторых уставших, затравленных и голодных национал-социалистов собственноручно приготовленными блюдами! А как были кстати ее вкусные и оригинальные блюда, приготовленные для фюрера и посещавших его людей, после их многочасовых совещаний!»

С другой стороны, и сам Геринг проявил себя как незаурядный организатор. В чрезвычайно сжатые сроки он подготовил из разношерстной толпы прекрасно организованные штурмовые бригады (СА), которые были готовы действовать по одному его слову. Когда его личная армия промаршировала перед Гитлером 15 апреля 1923 года, Карин просто светилась от восторга и гордости за мужа. Она поспешила написать своему сыну Томасу: «Однажды ты будешь гордиться моим любимым мужчиной, который теперь стал твоим вторым отцом. Сегодня он заставил свою армию храбрых молодых немцев маршировать мимо Гитлера, и я увидела, как сияло его лицо. Он много с ними работал, так что бывшая толпа черни… действительно превратилась в армию света… готовая по приказу фюрера двинуться, чтобы вновь сделать свободной эту несчастную страну… Когда все закончилось, фюрер обнял моего любимого мужчину и сказал мне. что если он сообщит ему все, что он думает в действительности о его достижении, он (Герман Геринг) потеряет голову. Я сказала ему, что меня саму распирает от гордости. После этого он поцеловал мне руку и сказал, что у женщины с такой хорошенькой головкой этого не может случиться. Это был, может быть, не самый элегантный комплимент, который мне приходилось' слышать, но я пришла от него в восторг».

Забавно, но во всех своих письмах Томасу Карин избегала называть своего второго мужа по имени. Видимо, в его отношениях с пасынком не все складывалось удачно, поэтому ей постоянно приходилось подчеркивать, что Герман является ее любимым мужчиной и его вторым отцом. В романтических семьях, где любви придавалось огромное значение, это был весьма серьезный аргумент.

В то время как Карин и Герман все с большим энтузиазмом посвящали себя новой молодой партии НСДАП, у бывшего супруга Карин Нильса фон Канцтова все отчетливее стали проявляться симптомы тяжелого психического расстройства. В середине 1923 года, находясь в командировке, он бросился с кулаками на собственного сослуживца, который в присутствии Нильса осмелился ругать Германа Геринга. Сослуживец, которого фон Канцтов начал душить, отчаянно звал на помощь. Когда Нильса попытались оттащить от обидчика, он, не долго думая, выбросился в окно. Из-за этого инцидента он был отстранен от учебы в военной академии. Его состояние стремительно ухудшалось с каждым месяцем. Он умер в состоянии глубоко психического расстройства. Однако до самой смерти оставался невероятно щедрым: Нильс полностью финансировал Германа и Карин Геринг, позволяя им вести хозяйство на широкую ногу. Он заботился об их содержании и регулярно отсылал огромные продуктовые посылки.

Итак, Карин свела с ума, в буквальном смысле, одного мужчину (психическое расстройство Нильса фон Канцтова многие исследователя напрямую связывают с его разводом с Карин, после чего его состояние стало ухудшаться) и значительно повлияла на второго — Германа Геринга. Очень многие свои поступки он принимал именно под воздействием мнения Карин. Нельзя сказать, что он полностью подчинился ей, но ее мнение значило для него очень многое.

В том же году, 15 июля 1923 года, умерла и мать Германа Геринга — Франциска Геринг. Карин участвовала в похоронах, несмотря на свою сильную простуду. Она подхватила во время похорон тяжелейшее воспаление легких, от которого потом не могла избавиться несколько месяцев. В своем очередном письме Томасу в Стокгольм (хотя она и получала средства на содержание сына, он жил с ее родней в столице Швеции) она писала: «У меня легкая простуда. Пишу, лежа в постели, потому что мой самый любимый мужчина на этом настоял… Он очень занят, много работает. Предстоят великие дела».

К концу 1923 года почти все крайне правые промилитаристские объединения фактически были готовы к объединенному союзу, который должен был совершить военный переворот. Подобная попытка была предпринята 8 ноября 1923 года. Сама Карин лежала в постели больная и не могла принять участия в шествии. Зато ее сестра Фанни шла в колонне демонстрантов. Она стала свидетельницей, как колонны штурмовиков СА и ударные группы бойцов в полдень маршировали под ликующие возгласы толпы, уверенные в своей победе. Они направлялись к Одеонплатц. В первой шеренге шагали Гитлер, Геринг и генерал Людеядорф. Недалеко от Фельдхерренхалле местная баварская полиция решила остановить демонстрацию и открыла огонь. Среди шагающих появились убитые и раненые. Сам Геринг тоже получил несколько пуль в бедро. Штурмовики затащили своего беспомощного начальника в ближайший дом, хозяином которого был еврей Баллен. Он узнал Германа Геринга и хотя не вызвал врача, оказал ему необходимую помощь. Может, именно трогательная забота еврейской семьи спасла жизнь человеку, который впоследствии принимал программу их уничтожения как один из пунктов деятельности партии.