Женские праздники - [59]

– Вот именно… этим .

– Олег Борисович, пейте кофе и не мотайте себе душу. С кем не бывает.

– Со мной, например.

– Тем более. Значит, это я…

– Да причем тут вы!

– Ну как же. В такой момент… сказать…

– Что не ожидали такой прыти от такого вялого автора? Да уж, легко и изящно. В стиле ваших лучших замечаний на полях. А главное, что обидно, опять вы оказались правы! В самую точку!

– Тише. Вечер какой. Спугнете.

– Странная вы, Ольга… Михайловна. То с шашкой наголо, а то…

– А вы?

– Я?

– Вы какой?

– В исповедники себя предлагаете?

– Почему бы и нет?

– Одного стриптиза моего мало? Не насмотрелись? Смею вас уверить, внутри для вас еще менее интересно, чем снаружи. Так что не стоит вам залезать в эту рукопись. Или вы, может быть, думаете, что в ней на каждой странице выделено курсивом – «ваша кровать»? То есть, простите, «койка»… Хотя мы, кажется, не на корабле.

– Уходите, сию минуту уходите.

Огородников неловко встал и смахнул со стола свою чашку. Чертыхаясь, бросился подбирать осколки.

– Да что же это! Господи! Что же это! – повторяла Ольга, отвернувшись к окну.

– О чем, интересно, она подумала, когда вы ей позвонили?

В кабинете, после того как шторы были совсем задернуты, воцарился полумрак. Горела настольная лампа. Огородников теперь лежал на узкой кушетке, в несколько принужденной позе, Раскин же стоял в изголовье, и это еще больше сковывало лежащего.

– Почем я знаю?

– Не знаете?

– Мало ли.

– А вы мысленно прокрутите еще разок. «Когда вы позвонили, – сказала вам Ольга Михайловна, – я по вашему голосу поняла…» Тут вы ее перебили: «Правда?» Значит, поняли, что чутье ей правильно подсказало… что? Что именно?

– Не помню. Может, подумал, что она догадалась. Что я не из-за рукописи хочу прийти. То есть… не только из-за рукописи.

– А из-за нее, симпатичной молоденькой редакторши.

– Ммм, – неохотно признался Огородников.

– И эта ее догадка была вам неприятна.

– Да.

– Тем более если она связала это с рукописью: сначала роман со мной… а там, глядишь, плавно перейдет ко второму…

– Бред сивой кобылы в лунную ночь. Вы-то, надеюсь, понимаете, что у меня тогда и в мыслях не было…

– Не было, понимаю. Было другое. Взять реванш. Отыграться. К сожалению, при пустых трибунах, зато на чужом поле и безоговорочно. Уложить ее, такую независимую, такую гордую. Ах, я забыл, говоришь, как это бывает? Ну, так смотри же. Доказать хотя бы в этом свое превосходство. И уйти по-английски. Не прощаясь. Могло получиться очень даже эффектно – но не получилось. Перегорели. «С кем не бывает», – как сказала ваша избранница.

Огородников нашелся не сразу.

– Ждете, что я скажу «да»?

– Олег Борисович, я ведь не следователь, которому непременно надо выбить из вас признание своей вины. У меня, можно сказать, задача бульдозериста – расчистить завалы. Вот ваше подсознание, – рассмотрели? Тогда будьте реалистом: и вокруг вас не одни жабы, и вы не Дюймовочка.

– Не жабы? Да никакой жабе с ее одной извилиной не придет в голову то, до чего додумалась моя многоумная дочь! Так что давайте оставим в покое жаб, крокодилов и попугаев. Кто может сравниться с человеком, этим венцом творения!

– Согласен. А поконкретнее?

– Можно и поконкретнее. Вообще-то это надо было видеть, это никакими словами не передашь…

Начало было довольно мирным. Все прошли в кабинет.

– Чай, кофе? – предложила Вера.

– Я думаю, молодой человек предпочтет что-нибудь покрепче по такому случаю. – Огородников плеснул немного коньяку в два изящных стакана. – За знакомство. Мы ведь толком еще не познакомились.

– Хорек, – ответила за парня дочь.

– Для тебя он, может быть, хорек, но мы с матерью хотели бы…

– Тебя как зовут? – повернулась Тина к парню.

Тот тупо на нее уставился.

– Мне это нравится, – подала голос Вера. – Привела в дом «жениха» и даже не удосужилась…

– Не заводись, – поспешил вмешаться Огородников и снова переключился на гостя. – Так за знакомство?

Хорек так же тупо воззрился на протянутый ему стакан.

– Он не пьет, – объяснила дочь.

– А вот это одобряю.

– Он колется.

– Та-а-ак! – угрожающе протянула Вера.

– Не видишь, кумар у него, – продолжала дочь, – никак врубиться не может. Зря я его приволокла.

– Ну почему же, – в голосе матери появился опасный сарказм, возможно, наигранный. – Ты думаешь, нам неинтересно, чем увлекается твой герой? А может, вы вместе… – она осеклась, пораженная внезапной догадкой. – Ну-ка, покажи руки!

– Че-во?

– Руки!

Дочь, пожав плечами, вытянула руки.

– Разведи пальцы!

Тина усмехнулась. Развязала один кед, надетый на босу ногу, и грохнула ножищу на стол.

– Ты что? Совсем уже?

– Сейчас, чтоб ты знала, колются в пятку. Всё? Медицинское освидетельствование закончено? – Она спустила ногу на пол и начала обуваться.

– Ты тоже на заводись, – Огородников продолжал выступать в роли миротворца. – Мать тебе добра желает. Не до глупостей, знаешь. Впереди десятый класс – дело серьезное. А на тебя посмотреть…

В этот момент позвонили в дверь.

– Ага, – вроде как обрадовалась девушка, – вот и второй.

Она впустила странное существо, по виду девицу, с болтающейся на боку консервной банкой, заменявшей, надо полагать, дамскую сумочку.

– Молоток есть? – первым делом спросило существо, игнорируя присутствующих.