Женщины на российском престоле - [41]
Ледяной дом
Каждую зиму в Петербурге на льду Невы сооружались ледяные городки и крепости – любимая зимняя утеха горожан. Но в феврале 1740 года множество мастеровых начали строить из невского льда нечто непохожее. Петербуржцы с любопытством следили, как день за днем рос сказочный Ледяной дворец. При дворе Анны была задумана грандиозная шутовская свадьба, которая должна была затмить прежние развлечения такого типа, вроде женитьбы шута Педрилло на козе, с которой он, к превеликому удовольствию Анны Иоанновны, лег в постель. На этот раз новобрачными были шут Михаил Голицын-Квасник и калмычка Авдотья Буженинова. Некогда князь Голицын попал в шуты «в наказание» за женитьбу в Италии на католичке. Эта женщина, брошенная всеми на произвол судьбы, так и погибла в чужой стране. А Голицын стал выдающимся шутом, и теперь Анна Иоанновна решила устроить его семейную жизнь самым необычайным способом. Для свадебного торжества и шутовского шествия по улицам столицы было приказано доставить в Петербург по паре всех известных «инородцев» в национальных одеждах, что само по себе казалось Анне Иоанновне весьма смешным.
Свадьба шутов в Ледяном дворце при императрице Анне Иоанновне
Для новобрачных и предназначался Ледяной дворец. Он полностью вписывался в тогдашнюю культуру «куриоза» – шутки, обмана, когда зрители видели реальные вещи, а на самом деле это оказывались муляжи, обманки, восковые персоны. Здесь же все было изо льда. Дворец окружали ледяные кусты, на их выкрашенных зеленой краской ледяных ветвях сидели разноцветные ледяные птицы. Перед фасадом стоял ледяной слон в натуральную величину, и сидящий внутри него человек трубил через высоко поднятый хобот. Иногда из хобота бил фонтан воды, а ночью – горящей нефти.
Но больше всего зрителей поражал сам дворец – его устройство и убранство, роскошные покои, где всё – окна, стены, двери, мебель – было изо льда, искусно раскрашенного красками под натуральные, естественные цвета. На столе даже лежали игральные карты. В спальне новобрачных все было, как в настоящей королевской спальне: ледяная кровать с ледяным балдахином, простыня, ледяные подушки и ледяное одеяло. На эту кровать после всех церемоний торжественно уложили доставленных в клетке новобрачных. А свадебное шествие всех народов приветствовал Василий Тредиаковский своими виршами:
и так далее в таком же духе.
Молодоженов, промерзших до костей, выпустили только под утро. То-то было веселья при дворе, когда Анна Иоанновна и ее свита расспрашивали Голицына о сладости первой брачной ночи…
Возрождая «Комнату» в «Верху»
Шуты составляли лишь часть придворного общества и штата. При дворе было немало и других челядинцев, которые стороннему наблюдателю могли показаться каким-то скопищем уродов, большой богадельней, живым паноптикумом. На самом деле во всем был свой порядок и смысл. Нельзя забывать о времени, в котором жила Анна Иоанновна, и о причудливом пути, пройденном ею. Московская царевна русского XVII века, она в один прекрасный день превратилась в герцогиню Курляндскую, пробыла ею двадцать лет, чтобы затем проснуться императрицей. Эти три периода не прошли даром для ее психики, вкусов, привычек. Анна Иоанновна жила на переломе эпох с присущей таким временам эклектикой.
Несомненно, Анну властно влекло прошлое, ее XVII век. Став царицей, она не только вспоминала райское местечко – Измайлово, но даже воссоздавала «царицыну комнату» – штат приживалок, в кругу которых русские царицы проводили досуг. Конечно, время вспять не повернешь, и Анна Иоанновна не собиралась возвращаться к старинному придворному чину. Давно уже камер-юнкеры, камер-лакеи и камергеры заменили рынд, стольников и спальников. Нет, Анне был важнее сам дух «царицыной комнаты». Не научный, а чисто ностальгический интерес отражают многочисленные ее просьбы к Салтыкову поискать и прислать какой-то старинный «патрет» матушки или батюшки, старинные книги с картинками, различные вещи из ее прошлой кремлевской или измайловской жизни. Из писем царицы к Салтыкову мы видим, как она собирает доживающих свой век матушкиных приживалок – некогда они заполняли весь Измайловский дворец. И вот в Петербург ко двору императрицы нарочные солдаты стали свозить старушек и вдовиц, «бахарок» – сказочниц и чесальщиц пяток на сон грядущий. В окружении Анны Иоанновны возникли такие персонажи, как Мать-Безношка, Дарья Долгая, Баба Катерина, Девушка-дворянка. «Поищи в Переславле, – приказывает Анна Иоанновна Салтыкову, – из бедных дворянских девок или из посадских, которая бы похожа была на Татьяну Новокрещенову, а она, как Мы чаем, уже скоро умрет, то чтоб годны ей на перемену. Ты знаешь Наш нрав, что Мы таких жалуем, которые были бы лет по сорока и так же б говорливы, как та Новокрещенова или как были княжны Настасья и Анисья Мещерские».
Шуты – дураки и дурки, уродливые карлы и карлицы, блаженные и расслабленные, убогие, немые и безногие – составляли «комнату» императрицы. Здесь же были и «арапки», «сироты-иностранцы», «калмычки», «немки», «тунгузской породы девка». В 1734 году Анна Иоанновна предписала главнокомандующему в Персии генералу Левашову, «чтоб прислал 2 девочек из персиянок или грузинок, только б были белы, чисты, хороши и не глупы».
