Женатые холостяки - [30]

Леха даже букет цветов поставил на вымытом столе. К чаю печенье достал, какое прислала из дома мать. Ребята поставили варенье, конфеты, полученные из дома, получился настоящий праздник, словно каждый из ребят ненадолго побывал дома.

— Лешка! Мы все через эту ломку прошли. Нельзя нам мужикам до старости в недоносках оставаться. Мы сами себя обязаны обслужить. И ни от кого ни в чем не зависеть. В себе человека пора уважать, в следующий раз пойдешь дежурить на кухню. Не в наказание, на учебу, ты и там должен справиться, как мы, чтоб в любой ситуации не ударил лицом в грязь.

— Ну, я же не баба у печки возиться! Я служить пришел, а не кашеварить! — взмутился парень.

— А если жена пойдет рожать, кто жрать приготовит?

— Мамка! Она классно на кухне управляется! Было б из чего готовить!

— Леха! Мамки не вечные! Чем старше, тем болезненнее становятся. Самому надо уметь. Не стоит на бабьих плечах висеть, это стыдно.

— Вот ты как жену себе выбирать станешь?

— А черт меня знает! Какая понравится, ту и возьму, — ответил неуверенно.

— Ну, а чем понравится? — хохотали ребята.

— Знамо, чем бабье охмуряет нашего брата!

— Да я не о том. По ночам все кошки серы. Я про жизнь спросил. Знаешь, как я себе жену выбирал?

— А ты уже женатый? — удивился Свиридов.

— Конечно! Сыну уже годик!

— Чего ж ты в увольненье ходишь?

— Во, чудак! Я живой человек, с меня не убудет. Сколько ни прыгай, едино к жене вернусь. Девки для веселья, чтоб кровь не плесневела, а жена на всю жизнь. Я с нею долго встречался, всю насквозь изучил, видел что умеет, знал родителей и родню, решил не медлить, чтоб не увели ее, пока служить буду. Теперь с моими родителями живет. Старики довольны, не нахвалятся. Все умеет. Стирает и готовит, убирает, короче, ничему учить не надо. Ну и у меня руки не из задницы росли, маманя с детства ко всему приучила. Спасибо ей за это великое. О завтрашнем моем дне позаботилась. И всегда говорила, что нельзя разделять в семье работу на женскую и мужскую. На сколько сил хватает, за то и берись. Не сиди бездельно, когда баба потом заливается, она твое доброе сторицей воротит. Дошло до тебя? Это каждого из нас касается. Моя мамка знала жизнь.

— А меня мать жалеет. По дому сама управляется. И всегда говорит, чтоб не спешил жениться, — сказал Свиридов.

— Тут как повезет. От самого много зависит, — не соглашались сослуживцы.

— Вон мой отец с матерью поженились, когда обоим далеко за двадцатник было, а все жалели, что нагуляться не успели. Ругались часто. Я бы не хотел так жить, — вздохнул один из ребят.

— Лешка, а у тебя есть отец?

— Конечно, был, иначе как бы я получился?

— Он с вами живет?

— Нет. Уехал в Белоруссию, там его мать жила. Приболела на то время. Позвала помочь, сил у нее не стало. Тот как поехал, так до сих пор не вернулся, все помогает бабке, — отмахнулся парень.

— А ты к нему не ездил?

— Зачем? Я в родню не набиваюсь. Если он про нас забыл, знать ненужными стали. Насильно не навяжешься, так мамка говорила. И не писала ему, не звала, ни алиментов, ни помощи никогда не просила. Считала, что баба, рожая, должна взвесить, сумеет ли сама поднять дите. Коль не по силам, не должна в постель с мужиком ложиться. Так то и вырос я, с отцом но без него.

— Ты хоть о нем что-нибудь знаешь, переписываетесь?

— Нет. Он про нас забыл, мы про него.

— А деньгами помогал?

— Ни разу. Сами бедовали как могли. Мать говорила, что он с самого начала скупым был. И радовалась, что мало пожили. Уж очень любил выпить. Мамка, когда он уехал, даже радовалась. Без него лучше стало.

— Ты его помнишь?

— Смутно. Всего три года было. Он, чтоб на водку выклянчить, все помирающим прикидывался, хворым. Ну, а нажрется, враз кулаки в ход пускал. Мужики с нашей окраины не любили его. Он все время деньги в долг клянчил. Возвращать не умел. За то его колошматили.

— Ты даже не знаешь, живой ли он?

— Я не любопытный! — отмахнулся Свиридов.

— А наш козел к любовнице сбежал насовсем. Настругал пятерых и смылся. Братья матери нашли его. Ну, вломили, велели домой вернуться, чтоб хоть нас подрастил. А он с той своей стервозой насовсем уехал куда-то на Север. Ну да ништяк, дядьки помогали не пропасть с голоду. Так вот перед самой армией, а я младший из детвы, письмо от него получили. Домой просился, к нам. Жена его померла, одному невпротык. А мы отказали. Кому нужен старый кобель! Мамка про него слышать не хотела. Да и к чему он, когда мы все повыросли…

— А у меня ни отца, ни матери. Дед с бабкой вырастили. Я даже не помню родителей. В аварии погибли, в машине, на дороге, — вздохнул недавний призывник и умолк. Достал из тумбочки банку меда:

— Вот, дедовский, он у меня пасечник. Ешьте, ребята. Мой старик говорит, что мед самое первое лекарство от всех болезней, я ему верю.

Лешка в армии научился многому. Сам изменился до неузнаваемости. Куда делась его лохматая шевелюра, неспешная, ленивая походка. Он стал аккуратным, подобранным, быстрым. Потому, когда пришел в милицейское училище, это был совсем иной человек.

Перед учебой ему разрешили отпуск, и Леха приехал домой на целых две недели.

Мать так и не поняла, зачем сын вздумал стать милиционером. Все отговаривала его, советовала найти приличную работу. Но сын заупрямился, вздумал поступить по-своему.