Жена Тони - [126]

Тони терпеть не мог слово «ностальгия». Оно означало, что его время прошло, что он певец из прошлого, который когда-то добился успеха, но больше не способен его повторить. То триумфальное возвращение на сцену, о котором он так мечтал, которое планировал и в котором нуждался, уже никогда не произойдет. Он подступался к нему со всех сторон, задействовал все свои связи, выкладывался на все сто в каждом концертном зале и соглашался на любые предложения, но так и оставался певцом средней категории. Да, новые пластинки хорошо раскупались, но продажи никогда не поднимались выше пятидесяти тысяч штук, и ни экземпляром больше, на американском и зарубежном рынках вместе взятых. Да, он способен выступать хоть круглый год и может открыть своим номером любой концерт в Вегасе. Все это весьма недурно, даже вполне доходно, если не опаздывать и не пропускать выступлений, следить за внешностью, не терять голос, не напиваться, умело обхаживать публику и возрождать ее былые чувства. Недурно – но недостаточно. А Тони Арме хотелось большего.

Пока Тони пел свою партию, Чичи подбрасывала в руке скалку на манер полицейской дубинки, а стоило ему выйти на авансцену впереди нее, она замахнулась на него сзади. Зрители взревели от восторга. Чичи быстро отдернула скалку, когда Тони повернулся к ней лицом, и стала крутить ею в воздухе с невинным видом, как будто готовила ему свежие макароны для воскресного обеда или тесто для пирога со сладкой мичиганской черешней. Все это было понарошку, комедийный номер, но все равно смешно, а живая реакция зала поддержала дуэт.

Чичи удивилась, когда во время проигрыша Тони обнял ее. Он уже много лет этого не делал – уж точно перестал с тех пор, как у них начались семейные трудности. Тони кружил Чичи по отполированному линолеуму, и их тела двигались в одном ритме. Ноги Чичи едва касались пола. Она казалась себе невесомой. Так они и плыли вдвоем, поднимаясь выше музыкальных нот, будто облачко дыма.

Чичи прикрыла глаза и позволила себе насладиться великолепными звуками медной трубы. Трубач мощно вывел свое соло, затем плавно влился обратно в оркестр, триумфально взорвавшийся всплеском веселья. Ах, как она любила музыку свинга – всегда любила.

Когда они расцепили объятия, чтобы спеть последний куплет, Чичи отошла направо. Их голоса гармонично переплелись:

Хочешь верной и вечной любви —

Делай как мы, никуда не смотри,

Муж и жена – одна сатана,

Если супруга вооружена

Скалкой своей мамаши.

Чичи собиралась было поклониться, но тут Тони шагнул на авансцену. Этого они не репетировали. Чичи замерла с занесенной в воздух рукой.

Оркестр шоу «Сегодня вечером» сыграл музыкальную фразу из песни.

Чичи не знала, куда ей деваться. Песня вроде бы закончилась. Ни о какой интерлюдии речи не было. Она посмотрела на стоявших в кулисах продюсеров – те, похоже, наслаждались номером.

Она не могла решить, оставаться ей или уходить. Тони стоял к ней спиной, так что в итоге она не сдвинулась с места и заставила себя улыбнуться. Тони покачивался в такт музыке. Учитывая, сколько им было обоим лет, ее мысли приняли определенный оборот и замельтешили в голове, как бегущая строка: А вдруг у него инсульт? Или он забыл окончание? Чего он ждет? Нас передают в прямом эфире по всей стране, от одного океана к другому. И зачем я только сюда пришла!

Уже в отчаянии, Чичи посмотрела на Джонни Карсона. Тот спокойно выдувал колечки дыма из своей сигареты, как будто все шло по плану. Эд Макмахон изучал какие-то бумаги. Фред де Кордова улыбался из кулис. Чичи задалась вопросом, не у нее ли проблемы со здоровьем, в таком случае? Может быть, это она что-то забыла?

Камера Б подъехала ближе к Тони, а музыка заиграла под сурдинку на фоне его речи:

– Леди и джентльмены, не знаю, помните ли вы, как я познакомился с матерью моих детей. Случилось это над миской макарон в Си-Айле, Нью-Джерси, когда мы были еще совсем молоды.

Барабанщик ударил по малому барабану, затем по тарелкам.

– Мы по-прежнему молоды душой, – продолжил Тони.

Чичи недоуменно покачала головой. Значит, Тони решил попаясничать. Ладно. С этим она справится без труда.

– И с тех пор съели не одну тарелку макарон под соусом…

– Я гляжу, ты пообщался со своим брючным ремнем? – сымпровизировала Чичи.

Зал взорвался смехом.

Тони сердито взглянул на нее.

– Но вот чего вы не знаете, – обратился Тони к передним рядам зрителей. – С записью «Скалки моей мамаши» нам помог широко известный в узких кругах ансамбль из Си-Айл-Сити, трио самых хорошеньких девушек, которых Господь Бог создал по эту сторону Вечного города, – и я не о Ньюарке говорю. Леди и джентльмены, поприветствуйте вместе со мной Барбару и Люсиль, которые вместе с Чичи были и навсегда останутся Сестрами Донателли!

Подготовка к этой новости была сделана настолько искусно, что зал взорвался дикими аплодисментами. Заинтригованный Джонни выпрямился, а разноцветный занавес снова раздвинулся, пропуская Барбару и Люсиль. Взявшись за руки, они направились к сестре.

Чичи не сдвинулась с места в круге света. Она укоризненно покачала головой, глядя на бывшего мужа и грозя ему микрофоном, как скалкой.