Жемчужина, сломавшая свою раковину - [48]
— Абдул Халик, сахиб, твое предложение — огромная честь для всех нас, но… но у нашей семьи тоже есть определенные традиции, они передаются из поколения в поколение, и это слишком серьезно, чтобы мы могли вот так просто отбросить то, что наши предки…
— Я тоже уважаю традиции. Что именно ты хочешь сказать?
В голосе Абдула Халика я уловила нотки раздражения. Он явно начинал терять терпение, торгуясь с моими родственниками, которые мало того что вынудили его явиться с повторным визитом, так теперь еще и ставят какие-то дополнительные условия. Вряд ли полевому командиру требовалось столько времени и усилий, чтобы получить согласие родителей его предыдущих жен.
— Ну, традиция нашей семьи требует, чтобы цена за невесту была достаточна высока. Мне, конечно, неловко говорить о деньгах, но… пойми, так повелось, наши отцы…
Думаю, только сейчас мой отец начал волноваться по-настоящему: во всей этой истории тема денег была ключевой. По лицу мамы-джан я видела — дядя Фарид врет, никакой традиции, касающейся цены за невесту, в нашей семье не было. Она затаила дыхание. Казалось, мама-джан пытается увидеть сквозь стену, клюнет ли на эту ложь Абдул Халик.
— И? Сколько вы хотите за невесту?
— Ну, как я уже сказал, мне неловко обсуждать этот вопрос… традиционно… это большая сумма… Она составляет… десять тысяч афгани, — произнес наконец дядя Фарид.
Мы с мамой-джан ахнули. Наши родственники действительно заломили огромную цену.
— Десять тысяч афгани? Понятно, — сказал Абдул Халик и коротко бросил одному из своих людей: — Гафур!
Гафур поднялся и направился к двери. Мы мельком увидели, как он прошел по коридору, поправляя висящий на плече автомат. В гостиной воцарилась тишина. Вскоре Гафур вернулся, держа в руке внушительных размеров черный пластиковый пакет.
— Этого должно хватить, Фарид-джан, — все тем же ровным тоном произнес Абдул Халик. — Там достаточно, чтобы покрыть цену трех невест. Кроме того, породнившись с тобой, мы поделимся и частью продукта, который поступает с полей на севере. Возможно, тебя это заинтересует.
Я представила, как загорелись глаза отца: речь шла об опиуме. Мама-джан печально покачала головой.
Судя по хрусту, дядя Фарид раскрыл пакет и заглянул внутрь. Я опять дала волю воображению, представив, как поползли вверх его брови и как он взглянул сияющими глазами на бабушку и отца. У Абдула Халика тоже не осталось сомнений — они все у него на крючке.
— Ну что же, теперь нам осталось назначить дату, когда состоится никах, верно?
— Мы… я… полагал… Абдул Халик, сахиб, а как насчет самого празднования? Гости, угощение, музыка…
— Не думаю, что в этом есть необходимость. У нас — у моих кузенов и у меня — уже были свадьбы. Главное, чтобы брак был оформлен по всем правилам в присутствии муллы. Для этого я привезу своего друга.
Отец, бабушка и дяди молчали. Мама-джан сдавленно ахнула. У меня внутри все оборвалось. Мы с мамой прекрасно понимали — никто из них не станет возражать. Столько денег они отродясь не видывали, да вдобавок гарантированная поставка опиума — кто же устоит перед таким искушением?
Я закрыла лицо ладонями и уткнулась лбом в стену. Мама-джан стояла рядом, ломая пальцы и кусая губы. Три дочери. Сразу три дочери. Переодев одну из них мальчиком, она не уберегла всех нас от неприятностей, более того: бегая по улицам как бача-пош, я попалась на глаза Абдулу Халику и привлекла его внимание. Теперь, едва став подростком, я должна была выйти замуж за сорокалетнего полевого командира с мешками денег, окруженного до зубов вооруженными головорезами, готовыми выполнить любой его приказ.
Сестры смотрели на меня испуганными глазами. По щекам обеих текли слезы.
— Что там происходит? — прошептала Шахла.
— Это ужасно, Шахла. Это ужасно… — выдохнула я.
— Что? Что они делают?
— Они дали им денег. Много денег. Слишком много, чтобы папа-джан…
Я не могла подобрать слова, но Шахла и так все поняла. Я видела, как окаменело ее лицо и сжались в тонкую полоску губы. Сестра отвернулась от меня.
— Да поможет нам Аллах, — сказала Шахла.
Я же вспомнила Абдуллу. Интересно, что он подумал, когда я внезапно исчезла? Мне захотелось снова бегать с ним по улицам, со свистом и гиканьем преследуя бродячих собак, или гонять в футбол на пыльном пустыре. А что он подумает, когда узнает, что я выхожу замуж?
К нам в комнату заглянул отец и велел маме-джан приготовить что-нибудь сладкое для ширин-хури,[31] в знак того, что наша семья принимает предложение. У мамы-джан не было ничего, кроме плошки с сахаром, политым ее собственными слезами, которую папа-джан и поставил перед дядей Абдула Халика. Мужчины обнялись и поздравили друг друга. Мы, девочки, тоже прошли в гостиную и остановились у входа, теснясь позади мамы-джан и стараясь даже не смотреть в ту сторону, где сидели те, кому вскоре предстояло стать нашими мужьями. Абдул Шариф был коренастым мужчиной лет тридцати. Его брат Абдул Хайдар — на несколько лет старше. У Абдула Шарифа уже была жена, но он с удовольствием согласился обзавестись еще одной, особенно если свадебные расходы возьмет на себя двоюродный брат. Абдул Хайдар имел двух жен, так что Парвин станет третьей.
Выходя замуж за нелюбимого, молодая афганка и подумать не могла, что Махмуд станет самым родным для нее человеком. Но талибы отняли у нее все: любимую работу, право свободно ходить по улицам, мужа… Ферейба вынуждена бежать из страны. Впереди тысячи километров, чужие города, нужда и холод. И необходимо решить, кто больше нуждается в матери – умирающий младенец Азиз или первенец Салим, пропавший на улицах Афин.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
В предлагаемой книге Джеральд Даррелл описывает путешествие в чрезвычайно редко посещаемый район Латинской Америки. С присущим ему юмором и художественным мастерством рассказывает о занимательных происшествиях, связанных с ловлей и содержанием в неволе диких животных, сообщает массу интересных подробностей об их привычках и образе жизни.
События, которые разворачиваются в романе, происходят в Китае в середине XVII века. Однажды в сердце юной девушки по имени Пион заглянула Любовь. Но вслед за ней пришла Смерть. И это стало для героини началом новой Жизни.
Отец шестнадцатилетней Камбили, героини бестселлера нигерийской писательницы Чимаманды Адичи — богатый филантроп, борец с коррупцией и фанатичный католик. Однако его любовь к Богу для жены и детей оборачивается лишь домашней тиранией, страхом и насилием. И только оказавшись в гостеприимном доме тетушки, Камбили понимает, что бывает другая любовь, другая жизнь… Уникальный лиловый куст гибискуса станет символом духовного освобождения.
1930-е годы. Дочь бедной вдовы, юная кореянка Сонджа счастлива — она любима и ждет ребенка. Правда, когда выясняется, что ее избранник женат и готов взять девушку лишь в содержанки, Сонджа от отчаяния принимает предложение молодого пастора и уезжает с ним в Японию. Она надеется на лучшее, но готова ко всему… Так начинается сага о нескольких поколениях эмигрантов — рассказ о чести, национальном достоинстве и о том, чем человек готов пожертвовать ради семьи. Роман, написанный американкой корейского происхождения Мин Чжин Ли, сразу же приобрел популярность и попал в список десяти лучших книг 2017 года по версии журнала The New York Times.