Остаток дня они провели выше в горах, в лощине, где на толще вулканического туфа террасами росли заросли кустарников. Здесь и выслушали рассказ Сантоша.
— Нам не повезло. Меня заметили ночью, за мной они охотились до самого рассвета. И даже утром. Потом подошла ваша шхуна, и они стали ждать. Когда я наконец выбрался из кустов, вы уже были на берегу.
— Рассказывай теперь ты, — обратился Ислуин к боцману.
Моряк рассказывал мучительно долго, с бесконечными подробностями. Как в последнее плавание они наняли двух незнакомых моряков и взяли пассажира.
— Похожий на вас, только очень смуглый и волосы чёрные. А потом я видел, что это краска. А так кожа у него чёрная…
— Шэт бы его побрал! — в голос ругнулся Ислуин. — Всё-таки sarff. Ты его хорошо рассмотрел? Его левое ухо…
Боцман склонил голову.
— Да. Откуда вы знаете, господин? Мочка левого уха у него чуть раздвоена, словно её когда-то разрубили и плохо срослось.
Знакомых с древним наречием гномов заинтересовало другое. Штурман уточнил:
— Вы уверены? Народ тёмных эльфов истреблён полностью ещё сто лет назад во времена Первого вторжения орков.
Ислуин тяжко вздохнул.
— Вы в плену распространённого заблуждения. Тёмные эльфы, или sarff — это не отдельная раса. Некоторые из нашего народа в поисках могущества готовы извратить свою природу. Новая структура магических потоков внутри тела даёт доступ к огромной силе и главное — к стихии Смерти. Способность пить энергию напрямую из убийства. Как вампиры… Только тёмные остаются живыми существами.
Ислуин помолчал и добавил:
— Всё это сильно уродует сознание. Действительно, рождается ночной демон. Иначе sarff уже не назовёшь. Что теперь скрывать? Домин Яуднгейр, прошу прощения. Но обманул я вас не очень сильно. Попросивший вас взять меня на борт Глоди — и в самом деле мой давний друг. В юные годы я плавал десятником на его драккаре.
Яуднгейр на это хмыкнул, вспомнив, как Ислуин изображал морскую болезнь.
— И я и в самом деле преподаю в Академии Киарната. Магистр Ислуин с факультета боевой магии. Ясный Владыка Финтанн сто лет назад истребил всех адептов, уничтожил книги, по которым можно узнать ритуал перехода… Оказалось, где-то эта пакость сохранилась. А жадные до дармовой, как им кажется, силы найдутся всегда и у всех.
Сантошу звание ничего не сказало, как и боцману. Гномы же просветлели лицами. Звание магистра означало, что перед ними один из сильнейших боевых магов Академии. А если вспомнить, что престижнейшее учебное заведение обитаемых земель собирало лучших специалистов континента… Неудивительно, что в погоню за тёмным эльфом отправили именно Ислуина.
По просьбе остальных боцман закончил рассказ. Стоило берегу скрыться, в каюте капитана, где он и штурман обедал вместе с пассажиром, послышались крики. Вскоре тёмный выбрался на палубу, показал всем голову капитана и заявил, что теперь он тут хозяин. Половина матросов забилась в кубрик, вторая попыталась убить sarff. Тот лишь рассмеялся, из каюты вышел мёртвый штурман и голыми руками перебил непокорных. А двое новых матросов со смехом ему помогали. Связывали раненым руки и ноги и ещё живыми сбрасывали в воду. Утром к кораблю подплыла шлюпка, где сидели ещё семеро помощников тёмного. А дальше «Золотая лента» двинулась к Архипелагу.
— Но если вы специально его преследовали… — закончил боцман.
Магистр задумчиво подобрал камушек, подбросил и поймал в ладонь.
— Если бы всё было так просто. Я отправился наугад, отступника ищут на континенте. И он очень силён. Как минимум — равен мне.
— И затеял всё ради моей «Чайки», — подвёл итог гном. — На ней он спокойно может заниматься разбоем на Архипелаге, не боясь погони. Только вот ему, — показал он кукиш. — Или не быть мне гномом.
Ночью Сантош увел боцмана к убежищу, где прятались островитяне. С ними ушёл и Яуднгейр. Утром они вернулись, вместе ещё с шестерыми мужчинами. Все тащили за спиной мешки, и заметно было — груз у них тяжёлый. А дальше Сантош повёл гномов, эльфа и двоих островитян через перевал. Не только лучший пловец, но и скалолаз, он знал на острове даже самые недоступные тропы. Потому пообещал провести отряд на запирающие бухту скалы второй, тайной тропой — её не видно с моря. Идти приходилось очень осторожно, иногда взбираясь по почти отвесной скале, и осторожно передавая наверх свой груз. В одном месте Ислуин шел по узкому карнизу и вдруг увидел, что ему не на что опереться руками, и, несмотря на все свой горный опыт, растерялся. Яуднгейр на это, словно у него за спиной не висел мешок с грузом, быстро обошел его с краю тропы, и на ходу ударил по спине, чтобы привести в чувство.
Опасность того стоила. С площадки на скалах вдоль выхода из бухты четыре лучника могли превратить в ежа любого на палубе и в проливе. Яуднгейр заодно распаковал и сложил в углу площадки стальные шары диаметром в полметра. Нежно погладил один из них и со злым весельем произнёс:
— С помощью этой штуки я утоплю любого, кто попытается выйти из бухты.
То, что занявшие скалу теперь хозяева пролива, Яуднгейр и Ислуин доказали уже на следующее утро, когда разбойники попытались сбежать в море. Впереди шла «Золотая лента», которую вела на буксире шлюпка. Гребцами на нем были матросы вперемешку с обоих судов. Увидев надзиравшего зомби, Яуднгейр заскрежетал зубами — это был один из его людей.
