Земляноиды - [20]

– Один взрослый. Сопротивляться ему бесполезно.

– И что, тебе… даже некого о помощи попросить?

– Он очень сильный. Нам, детям, такого не одолеть. А взрослые слишком заняты своими большими делами, чтобы спасать мелюзгу. Ты это знаешь не хуже меня.

Юу замолчал. Подсолнух в его руках обронил лепесток. Я подняла голову.

– Кажется, их уже можно есть?

– Кого?!

– Подсолнухи. – Я ткнула пальцем в почерневшую сердцевину цветка. – Семечки уже высохли. Может, пора собирать урожай?

В конце каждого лета Бабуля всегда присылала нам семечки. А потом наступала осень, и я часто лузгала их в нашем садике, вспоминая её подсолнухи.

Поднявшись, я протянула руку и погладила чёрную корзинку цветка. Сразу несколько семечек выпало мне на ладонь.

– Это не те же, что Бабуля рассылает нам всем в подарок? – уточнил Юу, глядя на них с опаской.

– Кажется, да. А ты что, раньше никогда не собирал семечки?

– Нет.

Все добытые семечки я тут же отправила в рот.

– Ещё чуток незрелые.

Никакого вкуса я по-прежнему не ощущала. Даже у этих семечек. Единственное, что поняла, – они ещё сыроваты.

Немного поколебавшись, Юу тоже сунул пару семечек в свой маленький рот.

– Как-то невкусно…

– Ну кто же их пробует сырыми! – сказала я важно, хотя сама сгрызла уже чуть не пригоршню. – Вот дозреют – тогда самый смак!

Беспокойно двигая челюстями, Юу проговорил:

– Нацуки. Я твой муж и сделаю для тебя что хочешь. Но… ты правда этого хочешь? И думаешь, что это тебя спасёт?

– Да.

Он неуверенно покачал головой. Но всё же сказал:

– Ну ладно.

– Так ты согласен? Правда?!

– Ну да. Я ведь твой муж… Значит, сделаю всё что смогу.

И он чуть заметно улыбнулся.

Я посмотрела на мужа, который пока ещё был ниже меня ростом.

– Я тоже, Юу! Как твоя супруга, я тоже сделаю для тебя всё что смогу! И буду оберегать тебя от всех напастей!

– Моя суп… чего?

– Ты что, не знаешь слова «супруга»? Ну это… спутница жизни. Как ещё объяснить? В общем, твоя семья!

Будь под рукой словарь, я, конечно, проверила бы, откуда взялось это странное слово – «супруга». Но Юу так и просиял.

– Вон как! Значит, если мы супруги, то… у меня есть семья?

– Ну конечно!

Скрытые от всего мира тенью подсолнухов, мы с Юу сцепили руки. Его кисть была мягкой, как у девчонки.

* * *

На следующее утро, когда я снова надела чёрное платье и спустилась вниз, Дедуля уже лежал в гробу посреди гостиной. То была самая большая комната, где обычно расставляли столики, и все, кто был в доме, рассаживались на подушках вокруг, чтобы вместе поесть. Но сегодня мои тёти-дяди, одетые в чёрное, сидели на коленях рядами вдоль стен и слушали, как читает молитвы священник.

Вскоре все поднесённые к алтарю благовония догорели, и гроб с телом пора было выносить из дома наружу. Следуя инструкциям дядюшки Тэруёси, все задвигались туда-сюда, выстраиваясь в процессию: кровные родственники – здесь, старшие сыновья – там, за каждым – их отпрыски и так далее.

– Ну что, Юу? Поможешь нести гроб?

Юу легонько кивнул.

– Тогда вставай здесь… А ты, Ёта, как более кровный, сдвинься сюда, поближе…

– Я тоже хочу нести гроб, – сказала я. И тут же заметила, как у папы отвисла челюсть.

– Ты же девочка, Нацуки! – протянул растерянно дядюшка Такахи́ро.

Я застыла, не понимая, о чём он.

– Но ты можешь идти за ним, положив руку сверху, – нашёлся дядюшка Тэруёси. – Тогда вставай тут!

И я встала, как велено, сразу позади гроба.

– Ну что… двинули?

Один за другим все вышли в прихожую, обулись – и, соблюдая порядок в строю, вынесли гроб наружу.

Я оглянулась. За мной, рука об руку, шагали только мама с сестрой. Остальные женщины – сначала тётушки, потом кузины – следовали за Бабулей. Все они были одеты в чёрное и напоминали колонну муравьёв на тропинке в лесу.

По тропинке меж рисовых полей гроб доставили к деревенскому кладбищу, которое мы все посещаем на каждый Обон. На самом краю участка в земле была вырыта большая четырёхугольная яма.

Вот это да, подумала я. Когда это мои дядюшки успели выкопать такую дыру, если вчера они допоздна занимались всенощным бдением?

– Кто это сделал? – спросила я папу.

– Деревенские, – ответил он. – Все вместе пришли и вырыли.

Гроб опустили в яму.

– Ну вот, – сказал дядюшка Тэруёси. – Будем прощаться?

В крышке гроба приоткрыли окошко, и дядюшка Такахиро хриплым голосом произнёс:

– Что ж! Вот и пора тебе на покой, старина!

Все тётушки, как по команде, посмотрели на Дедулю и зарыдали.

Папа же лишь разок бросил взгляд на покойника и буркнул:

– Не волнуйся… В такую жару разложишься быстро!

Вскоре окошко закрыли, а по кругу пустили лопату, чтобы каждый смог бросить в могилу по горстке земли. «Этак придётся закапывать его аж до ночи!» – прикинула я. И удивилась, когда дядюшка Тэруёси вдруг объявил:

– Ну, вот и всё. Пошли домой!

– Но он же ещё не закопан… – шепнула я папе. – Разве так можно?!

– Деревенские закончат всё как положено, – ответил папа.

Я так и хотела спросить, откуда же берутся эти деревенские супер-умельцы. Но лишь молча кивнула – и, вернувшись в строй, зашагала со всеми к дому.

А в доме, когда мы прибыли, какие-то незнакомые люди уже помогали готовить поминальный обед. С каждой минутой их становилось всё больше, и казалось, это не кончится никогда. «Неужели в этой деревушке живёт столько народу?» – только и поражалась я.